Месяц: Декабрь 2008

Однажды Ансип позвонил президенту.

— Слушай, камрад, — сказал он. – Тут такое дело…

Президент подумал – «Да кто ты такой!», и меланхолично хмыкнул:

— Да знаю я твои дела.

Премьер-министр подумал в ответ – «А ты кто такой!», досчитал до десяти и спокойно продолжил:

— Мне тут один камрад показал проект твоих ответов на вопросы «Актуальной камеры». Ты там, типа, говоришь, что «экономический спад, конечно, неприятное явление, но следует помнить, где была страна 10, 15 и 20 лет назад».

Президент на своем конце телефонного провода досчитал до пятнадцати и сравнительно равнодушно буркнул:

— Оторву я когда-нибудь руки этому твоему камраду. Вместе с погонами. Или из сотсиаал-демократической партии выгоню на фиг. Поработает охранником или инкассатором – может тогда соображать начнет – чьи проекты кому показывать можно. Ну, а твои претензии в чем?

— В числительных, — ответил Ансип и досчитал до двадцати. – Да ты же не местный, откуда тебе знать…

Премьер-министр немного помолчал. Президент молчал тоже – считал до двадцати пяти.

Часы на таллинской ратуше пробили ровно полночь. К монументу Свободы на одноименной площади съезжались лимузины. Выходящие из них господа недоуменно оглядывались по сторонам, сгрудившись неподалеку от полотнища, прикрывавшего монумент.

Некоторое время слышалось только завывание ветра, потом прозвучал звук каннеля. Собравшиеся ринулись на звуки знакомой мелодии, откинули край материи и заглянули под серое полотнище. В глубине образовавшегося пространства, на лавке возле постамента сидела Свобода.

— Итак, дорогие мои, я пригласила вас, чтобы внести ясность в некоторые вопросы. Когда 17 лет назад я, наконец, победила, то отдала вам все права на плоды этой виктории. Я условия этого соглашения соблюдала честно, чего нельзя сказать про вас…

— Но, Свобода, мы не понимаем, о чем речь? – удивился один из господ, поправляя бабочку на своей шее.

— Об этом! – Свобода подняла вверх несколько томиков. – «История Эстонии», в разных изложениях для разных возрастов.

— Ну, а ты что, камрад?

Министр иностранных дел Паэт оглядел коллег, затаивших дыхание в ожидании ответа, и солидно продолжил:

— Ну, а я им так и рубанул – не больно-то и хотелось! В общем, не хотите приглашать – и не надо, мы, типа, не напрашиваемся. Они так и обалдели, иракцы эти. Они, небось, думали, что их упрашивать будут, мол, разрешите нам еще немножко вам помочь, типа – повоевать в Ираке, а я им решительно так, как отрезал — нет, говорю!

Паэт потянулся за своей рюмкой и члены правительства, поняв, что он закончил, разом повернулись в сторону министра юстиции Ланга, который в этом году был верховным судьей на рождественском конкурсе министерских понтов. Ланг откашлялся и неторопливо произнес:

— Согласен данный казус засчитать за понт, но… – он пренебрежительно махнул рукой, — всем же известна наша военная доктрина – воевать только по приглашению. В этом есть, конечно, глубокий стратегический смысл: если мы будем бороться за демократию только там, куда нас приглашают, то у нас будет вечный мир, поскольку к себе мы никого звать не собираемся. Так что на главный приз, — Ланг любовно погладил лежащий рядом с ним лист пергамента, украшенный сургучными печатями и испещренный текстом на латыни, в начале которого легко читалось слово «INDULGENTIA 2009», — на главный приз этот понт даже близко не тянет.

Министр юстиции Ланг сидел, вальяжно развалившись в кресле, перед рабочим столом Ансипа.

— Слушай, камрад, с этим надо что-то делать.

— Давай конкретнее, — потребовал премьер-министр, — нам много с чем надо что-то делать.

— Да я про наших камрадов. Иногда как ляпнут, а потом их канцелярии не знают, как отплеваться: «Министр не это имел в виду… министр хотел сказать…» — и прочее бла-бла-бла. Непорядок это.

— Что предлагаешь, камрад? Надеюсь, не министров менять? Лучше у меня для вас всё равно нет, — ответил Ансип, соображая, кого же это он сейчас так классно процитировал.

Ланг несколько оскорбился:

— Я ж реформист, а не идеалист какой. Что я, не понимаю? Что я, не видел этих других в парламенте? Хотя сама идея из Рийгикогу и пришла… Нет, тут другое.

Он оглянулся, наклонился к Ансипу и шепотом продолжил:

— Дамы и господа! Начинаем брифинг членов правительства. Прошу задавать вопросы и не забывать, что министр сельского хозяйства тоже человек и поговорить хочет!

— Э-э-э…

— Спасибо за содержательный вопрос! Судя по смелости, с которой он был сформулирован, обращен он именно ко мне.

На этих словах министр внутренних дел сделал театральную паузу и ласково улыбнулся журналистам. Дама в третьем ряду уронила диктофон и, теряя сознание, стала медленно сползать со стула в направлении, определенном гравитацией.

— Так вот, камрады, полиция безопасности действительно провела операцию по проникновению в таллинскую горуправу, в так называемый замок Эдгара. Она прошла в два этапа, сначала – внедрение, затем – вынедрение. Оба эпизода прошли успешно, сотрудники поощрены ценными подарками, швейной машинкой и велосипедом.

— Э-э-э…

— И на этот вопрос я отвечу с полной откровенностью. Дело в том, что при работе с представителями оппозиционных партий мы придерживаемся двух в достаточной мере антагонистичных стратегий. Я как, сказал то, что имел в виду? – склонился к ведущему министр.