«Президент Т.Х.Ильвес, комментируя свежий экономический прогноз Банка Эстонии, сказал, что у правительства сейчас есть следующая альтернатива: либо поднапрячься во имя введения евро, либо отказаться от единой валюты»
Ильвес: у правительства теперь два пути
— Ты бы видела, дорогая, когда я в ударе и говорю что-то умное — как они на меня смотрят! Нет, ну как они на меня пялятся!!! Прям как ты — в телевизор! — президент остановился перед огромным, в полтора человеческих роста, зеркалом, приосанился и поправил галстук-«бабочку». — Аж глаза светятся в темноте, как у зомби! И прозвали меня в интернете Спинозой! Непонятно, но красиво. Ах, как я все-таки нужен эстонскому народу! Что бы они без меня делали? Пропали бы, несомненно, пропали бы. Вот, хотя бы сегодня…
Жена президента молчала. Накал страстей в ее любимом телесериале подходил к точке кипения: сеньорита Кончита в девятый раз пала жертвой коварного и сластолюбивого Бенито, и, кажется, начала получать от этого удовольствие; Карлито же подло бросил беременную Флоренситу, цинично объяснив это тем, что в свои 93 года уже не может иметь никакого отношения к повышению рождаемости в Мексике.
— …И тут я им так и резанул! — вошел в раж Ильвес. — С высоты всей своей мудрости: так, мол, и так — или мы переходим на евро, или остаемся при кроне! Или да, или нет! Потому что, между нами говоря, переходить на юань или рубль как-то странно… В общем, объяснил всё и сразу. Такая вот, понимаешь, альтернатива! Они аж обалдели. Каково?
— Да, — сказала рассеянно Эвелин, не отрывая взгляда от экрана телевизора, где Анхелита только что пятью выстрелами в голову прикончила Паулито, оказавшегося — как он, истекающий кровью, ей перед смертью сознался — одновременно ее сыном и братом.
— Да — что? — удивился президент.
— Тогда — нет, — так же отвлеченно отозвалась его супруга.
Ильвес расстроился.