Органчик

«Отвечая на вопросы в Рийгикогу Андрус Ансип отметил, что государство не будет создавать социальные рабочие места, поскольку они нарушают конкуренцию на рынке. «Почему? Потому что эти социальные рабочие места, которые, как в Таллинне, явно ничего не производят, нарушают конкуренцию на рынке. Очень трудно будет мэру Таллинна в какой-то момент объяснить тем людям, которые сейчас получают зарплату на социальных рабочих местах, что кризис прошел и в ваших услугах мы больше не нуждаемся», — пояснил премьер на пресс-конференции правительства…»

Ансип против социальных рабочих мест

.

Ансип оглядел публику, изобразил улыбку и убежденно повторил:
— Да! Очень трудно будет в какой-то момент объяснить тем людям, которые сейчас получают зарплату на социальных рабочих местах, что кризис прошел и в ваших услугам мы больше не нуждаемся. Это очевидно.

Из зала раздался вопрос одного из журналистов:
— Но ведь окончание кризиса означает восстановление рабочих мест в тех сферах, откуда эти люди пришли. И ничего объяснять не придется — они просто вернутся туда, откуда пришли, вернутся на привычную работу и нормальную зарплату.

Ансип улыбнулся еще шире, выставил перед собой назидательно вытянутый указательный палец правой руки.

— Товарищ — как говорили в прежние мрачные времена — не понимает. Что же, попробую пояснить ситуацию наглядно.

Премьер-министр собрался с мыслями.

— Вот я, когда был пионером… Я этого не скрываю — меня загнали! Так вот, нас тогда еще принуждали быть тимуровцами… Ну, помогать всяким там бессмысленным старушкам… Дрова, например, для них пилить. И вот я в знак протеста отхватил себе на левой руке обычной пилой четыре пальца, — теперь Ансип поднял и продемонстрировал левую длань. — Мне поставили протезы, но толку с них… — сказал он. — С малых лет… — голос премьера предательски дрогнул. — В беспрерывной борьбе…

В зале кто-то отчетливо зевнул.

— Потом меня заставили вступить в комсомол, — жестким тоном продолжил Ансип, подавив эмоции. — Но и там я как мог боролся с советским режимом. И — дело было в стройотряде — чтоб не работать на оккупантов взял и отхватил себе циркулярной пилой кисть правой руки. Я всегда был очень принципиальный! Вы думаете, — улыбнулся премьер-министр, — что я вас поучаю этим вытянутым пальцем, а это просто протез такой… неудачный…

Муха, только что с энергичным жужжанием бившаяся в стекло, заснула и упала на подоконник.

— Дальше — хуже, — помрачнел Ансип. — Пришлось вступить в Коммунистическую партию. Вынудили… И однажды эти изверги ампутировали мне голову. Потом, разумеется, пришили, но перед этим вынули мозги и вставили какой-то прибор. Когда я усилием воли поворачиваю глаза на 180 градусов и заглядываю вовнутрь — вижу там что-то типа маленького органчика… Так и стоит с тех пор, зараза.

— Да мы это всё знаем, — вздохнул один из журналистов. — Социальные рабочие места-то тут при чем?

— Как это — при чем? — удивился премьер. — Неужели непонятно? Если я, практически без рук и, по большому счету, головы…

Он замолчал, задумался, нахмурился:
— А в самом деле… К чему я это всё вам рассказываю?

Ансип застыл. Глаза его медленно повернулись в глазницах, изучая что-то внутри черепа. В голове отчетливо щелкнуло. Органчик советских еще времен явно работал как новенький.

Комментарии