«Партия Реформ раздает перед местными выборами презервативы, на упаковке которых лозунг «Äkki teeks mitmekesi!» (наиболее адекватный перевод — «Сделаем это в группе (вместе)!»)…»
Reformierakond kutsub grupiturvaseksile (Партия Реформ призывает к безопасному групповому сексу)
.
Стихший было истеричный плач разразился с новой силой, когда с площади вновь донесся рев распаленной толпы. «Пентус!.. Пентус!..» — скандировали за окном, тогда как сама Кейт Пентус, растрепанная, с потекшей по лицу косметикой, захлебывалась рыданиями в кабинете Ансипа.
Премьер подошел к кандидату реформистов на пост мэра столицы и погладил ее, пытаясь успокоить, по голове. Ласки у него, мужчины сурового и принципиального, никогда не получались. Вот и сейчас эти наглаживания походили скорее на тычки и подзатыльники. Но Пентус они, как обычно, привели в чувство.
— Я к ним не пойду! — заявила она категорично, громко сморкаясь в предложенный премьер-министром носовой платок. — Что это вообще за дела? Пусть тот, кто выдумал презервативами агитировать, с ними и… — запнулась кандидат в мэры, подыскивая приличный глагол. — При моем хрупком телосложении и, практически, эфемерной конституции — что от меня останется? Сам иди!.. Тебя они еще больше хотят… видеть…
— Не так все просто, — ответил ей Ансип, педантично складывая платок и убирая его в карман. — Ты, партайгеноссе, пока просто не дозрела до понимания основных тенденций нашей общественно-политической политики. А Конституция у нас у всех — эфемерная.
— До тенденций я не дозрела, видите ли?! — взъярилась Пентус. — А до групповухи, значит, дозрела?
Ансип ничего не ответил, но промолчал очень многозначительно.
— Нет, ну вот Эдгар народу картошку раздает — чем это ему грозит? Получить несколько тысяч приглашений на жареху? — продолжала Кейт. — А мы? Что, ничего умнее нельзя было придумать?
Премьер-министр посмотрел на портрет президента. Он всегда так делал, когда ощущал себя мудрее верховного правителя. Получалось иногда до трех раз в месяц. Всё остальное время президент с портрета смотрел на него. Как положено, сверху вниз.
— Нет, вариантов было несколько, — сказал он. — И мы выбрали наилучший. Остальные бы тебе еще меньше понравились.
— Нас еще в Высшей партийной школе учили: людей надо брать на безотказную наживку, — поучал Ансип, набирая шифр и открывая стоящий в углу кабинета сейф. — Ориентироваться надо на низменные инстинкты — тогда успех гарантирован, — бормотал он, уйдя с головой вовнутрь стального ящика. — Натравливать людей друг на друга… Или щекотать их первичные половые признаки — это, по сути, одно и то же. Но при этом главное – дать массе ощущение единства. Каждый сам по себе — человек, попробуй им манипулировать! А вместе они – толпа, серая масса, легко управляемая и бездумная. Поэтому групповуха, — вздохнул Ансип, направляясь к столу, — это наш принцип. И самый актуальный на сегодня лозунг – «Сделаем это в группе!» Или – «вместе!» Не суть…
Премьер вывалил на стол перед Пентус несколько предметов, упаковка которых была исполнена в реформистских цветах, синем и желтом. На каждом из них красовалась надпись «Äkki teeks mitmekesi!». Пентус взяла в руки нечто мягкое, цилиндрической формы.
— Это туалетная бумага, — принялся за объяснения Ансип. — Мы долго склонялись к ней, но… В наше время, когда многим есть нечего — как-то не очень деликатно получается… А это, — ткнул он пальцем, — несколько одноразовых шприцев в одной упаковке. Правда ведь, оригинально? Торкнуться в компании завсегда приятнее. Но самое крутое — здесь, — гордо кивнул он на обернутый полиэтиленом упругий предмет, похожий на дубинку с утолщением на одном конце. — Конец, можно сказать — вершина предвыборной мысли, — вздохнул он печально. — Да слишком дорого оказалось для массового изготовления…
Пентус взяла предмет в руки, развернула упаковку. Ее лицо моментально утратило бледность. Покраснев до цвета зрелого помидора, она отбросила хороший, но нерентабельный предвыборный сувенир в сторону, подскочила и выбежала из кабинета. Через минуту Ансип услышал с улицы восторженный рев толпы.
«Всё познается в сравнении, — подумал он. — И если даже плохо, то каждого можно напугать тем, что могло бы быть гораздо хуже…»
И премьер-министр во второй раз за день посмотрел на портрет президента.
>пИсателей было несравнимо меньше.
кстати как и население Земли.
Н-да, когда не было компов, а были только гусиные перья, пИсателей было несравнимо меньше.
Главное сейчас, чтоб меньше стало читателей…