«Три пилотных проекта, принять участие в которых можно через Страховую кассу по безработице, будут организованы в виде толоки. «Мы обеспечим людей работой, а государство позаботится об организационной стороне дела и питании, — сказал Каллас. — Зарплату платить не будут. Суть в том, чтобы дать людям работу и применение своим силам. Даже если они получат только еду, это лучше, чем вообще ничего…»
Центр управления лесами даст работу уже в этом году
.
В тесной печурке бился огонь. Смола лежала на поленьях, как слеза. Дневальный Ансип присел к буржуйке, поворошил дрова сделанной из куска арматуры кочергой, расстегнул телогрейку – хорошо, тепло… От висящих на трубе сырых носков и варежек шел пар и уютный запах обжитой казармы.
…….В углу землянки тихонько наигрывала гармонь. Камрад Паэт накануне уронил себе на ногу здоровенный колун, получил освобождение от работы, и теперь, от нечего делать, подбирал «Чижика-Пыжика», тыкая указательным пальцем в кнопки гармошки. Пока получалось не очень. Ансип прислушался, уважительно покивал. «Да, сильна талантами наша команда», — подумал он.
Вечерело. Снаружи послышался гомон знакомых голосов, скрипнула входная дверь, отлетел в сторону брезентовый полог — и показался первый, вернувшийся с толоки, за ним второй, третий… Помещение до отказа заполнилось хорошо поработавшими, румяными и радостными людьми. «Где мое полотенце? Какая сволочь увела рушничок? Мне его сам Ющенко подарил!.. Он, гад, мне говорит — до нормы еще полкуба надо. Я ему отвечаю, что я за себя не отвечаю, и если так будет и дальше, обмер и обвес – ну ты меня знаешь, морда! Не посмотрю, что евродепутат! … Елка упала, гляжу — ё-моё! Белку веткой подшибло. В общем — всей командой ее в чувство приводили. А в конце смены глянули — этой елью, оказывается, заодно с белкой еще одного из бригады исамаалийтчиков придавило. … Не, мы его просто снежком присыпали. Прикинь, какая хохма на вечернем построении будет, когда они Аавиксоо искать начнут!..»
Ансип сунул за голенище ложку, на которой весь вечер выцарапывал надпись «Ищи мясо, сцука», прибавил света в керосиновой лампе. Затем, обмотав руку чьим-то, вышитым красными петушками полотенцем снял с печки кипящий трехлитровый чайник. А на грубо оструганную столешницу, как из рога изобилия, уже сыпались продукты в банках и пакетах.
— Гляньте, камрады, тушенка! Мясо, ё-моё!!! Сегодня что, вторник?
— Маркировку глянь!
— 48-ой год, Алма-Ата… Это нам из стратегических запасов досталось, по гуманитарке. Конина — это вам не кролик! Пируем, камрады!
— Лапшу давай запаривай! Жрать охота — сил нет!
— Кто хлеборезом сегодня был? Камрад Янес? Выкладывай нычку!
— Двигай, юстиция, это мое место.
— Чего дашь?
— Так ты ж у нас вроде как неподкупный?
Дружный хохот доказал, что с чувством юмора у всех все в порядке. Но вот уже истекли три минуты, необходимые для заваривания китайской вермишели быстрого приготовления. Алюминиевые ложки глухо застучали по алюминиевым же мискам, разговоры на время стихли. «Какая у нас все же замечательная команда, — умиленно думал Ансип, глядя на вдохновенные лица коллег. — В кого ни плюнь — красавчик! И как здорово мы это тогда придумали — всю эту толоку, труд на свежем воздухе за одну только еду… Никаких денег — только работа и пайка. Как это возвышенно и благородно!»
После ужина всех потянуло в сон. Зевая и потягиваясь, расползлись по нарам. Стало тихо.
— Дневальный! — позвал вдруг кто-то с верхнего яруса.
— А? — встрепенулся Ансип.
— Тащи станок …ый! — традиционно пошутили в ответ.
Короткие смешки почти сразу сменились разноголосым храпом. «Хорошо!» — опять умилился Ансип. Из дальнего угла все так же доносились звуки немудреной песенки про пернатого алкоголика. Дневальный подхватил ведро с помоями и вышел из землянки.
Снег, разукрашенный надписями желтого цвета, громко хрустел под ногами, над головой нависло огромное небо с мохнатыми звездами. Вдалеке, на вырубке, обиженно выл волк, еще несколько зверюг явно грызлись друг с другом из-за добычи. Дневальный почему-то мимолетно вспомнил министра обороны, и тут же его забыл. «Хорошо-то как! — снова подумал Ансип. — Не то, что в доме Стенбока… То ли дело здесь: отработал — покормили. Норму перевыполнил — дали добавки! Полная победа либеральной идеи в экономике…» И, от полноты чувств, он тоже завыл — как тот волк на делянке.
Талантливо, и не пора ли выпускать комиксы про этих гномов?