Эзопов язык быкующего реформиста

«Я слышал, что тебе вроде как нравятся маленькие мальчики», — сказал реформист Рахумяги социал-демократу Саару в правовой комиссии Рийгикогу… Рахумяги не пожелал прокомментировать свое высказывание…»

Депутат депутату: тебе вроде как нравятся маленькие мальчики

.

«Рахумяги позволил себе сказать странную фразу в адрес Саара, так как хотел проиллюстрировать странную логику своего коллеги. Пресс-секретарь Партии реформ Сильвер Пукк пояснил, что по логике Саара получается, что хотя ни прокуратура, ни КаПо нарушений не выявила, все равно надо что-то постоянно расследовать. «Если ваш сосед считает, что вы подозрительно смотрите в его сторону, то надо сразу же провести следствие — этот менталитет милиции и КГБ царил здесь при другом государственном строе. Такого общества тотального страха и слежки никто не должен желать обратно», — добавил Пукк…»

Реформисты пояснили слова Рахумяги о мальчиках

.

— Думаю, что мы с честью вышли из этой ситуации, — сказал Пукк на собрании реформистской фракции Рийгикогу.
— С чем вышли? — переспросил Рахумяги.
— С честью, — повторил пресс-секретарь. Рахумяги недоуменно поднял брови, но промолчал. — Это, разумеется, не очень красиво — обвинять коллег по парламенту в педофилии…
— Я его вообще хотел педиком обозвать, — самодовольным тоном вмешался Рахумяги, после чего на него крайне неприязненно скосились двое присутствующих. Еще один сделал вид, что не расслышал. — Это ему еще повезло. Ну, в смысле, с маленькими мальчиками. Маленькие — это тебе не большие мальчики! Уж эти-то…
— Но выкрутились мы замечательно! — продолжил Пукк. — Вы все знаете, что именно сказал камрад Рахумяги, но благодаря моим пояснениям вдруг оказалось, что это он так борется с проклятым наследием тоталитарного социалистического режима. Думаю, нам стоит договориться о возможных вариантах на будущее… Эзопов язык дает такие возможности — это что-то!..

— Какой-какой язык? — удивился Рахумяги.
— Не бери в голову, — успокоил его сосед. — Это ж не твои проблемы. Эзопов язык — вот пусть эти эзопы из Эзопии за него и переживают, — предложил он, мрачно добавив после легкого раздумья:
— Я его когда-то на курсах учил. Так намучался! У этих эзопов такой бардак в системе склонения — ты не поверишь!..

Председатель фракции реформистов призвал собравшихся к порядку:
— Камрады, что-то больно шумно стало. Давайте послушаем Пукка, он дело говорит.

— Так вот, — вновь заговорил пресс-секретарь партии Реформ в наступившей тишине. — Жизнь продолжается и впереди еще много дебатов с политическими оппонентами, которых иногда хочется пригвоздить метким словом. И, желательно, побольнее. И вот вам несколько вариантов, — Пукк скосил глаза на лежащий перед ним листок. — Помимо обвинения в педофилии, которое уже использовал камрад Рахумяги…
— Не использовал я никакой педофилии! — возмутился Рахумяги. — Я просто сказал этому… как его… не важно!.. что ему вроде как нравятся маленькие мальчики…
— Это одно и то же, — успокоил его Пукк. — Но в будущем ты сможешь высказать подозрение, что ему нравятся мальчики постарше. Это уже не педофилия, а эфебофилия. Ну, а я потом поясню, что ты имел в виду, например, необходимость борьбы с наследием тоталитаризма, выражающемся в партеизации всех форм молодежной работы.

Присутствующие на собрании реформисты заинтересовались, некоторые принялись что-то записывать.

— Или скажет кто-нибудь из наших кому-нибудь из не наших, что тому, по слухам, нравятся козочки и ослики, — излагал Пукк. — Своим такое говорить не стоит. Ну, что зверюшки там всякие нравятся… Мягкие такие беленькие и пушистенькие козочки… Или, наоборот, крепкие, мужественные и самодостаточные во всем серенькие ослики…

Председатель фракции кашлянул, и пресс-секретарь вернулся к деловому тону:
— По научному это называется зоофилией, но я, если придется такое комментировать, всем объясню, что таким образом камрад протестует против колхозного строя. Если же прозвучит от вас, камрады, предположение, что оппоненту нравятся покойники, то это, наоборот, некрофилия…
— Не части, — процедил сквозь зубы Рахумяги, — не успеваю конспектировать.
— …что даст мне возможность говорить о вас как о борцах со смердящим наследием ленинизма-сталинизма. А есть еще геронтофилия, нарциссизм, скопофилия, эксгибиционизм, фетишизм, мазохизм! — с воодушевлением перечислял пресс-секретарь. — И всё это вы можете использовать в душевных беседах с представителями других партий, а я уж общественности нашей потом растолкую, что именно вы хотели сказать.

Раздались аплодисменты. Депутаты оценили всю ширь открывающихся перспектив и хлопали от души. Один Рахумяги сидел, мрачно перечитывая список извращений.

— Слушай, камрад, я не въезжаю, — обратился он к Пукку. — Я недавно читал новость с таким названиеми — «Пихл обвинил министров в госизмене». Так вначале решил, что это опечатка и читать надо — «обвинил в госИзме», что это типа сокращение от слова… как его… ну, педики в совокупности по научному…
— Гомосексуализм? — осторожно подсказал Пукк.
— Во-во! — обрадовался Рахумяги. — Почему ты этот термин зажилил? — тут же спросил он строго.
— Видишь ли, камрад, — мягко пояснил пресс-секретарь, — в продвинутых странах гомосексуализм уже не считается извращением.
— А чем? — поразился Рахумяги.
— Либеральным общественно-политическим движением, неотъемлемой составляющей борьбы за права человека. Являясь нашим естественным союзником в этой борьбе, — отбарабанил Пукк.

— Во-о-от оно что, — протянул Рахумяги, исподлобья глядя на сидящего по другую сторону стола камрада.
— Вот именно, грубиян! — подтвердил тот и показал собеседнику язык. Настоящий, не эзопов.

Комментарии