Трудный путь к вегетарианству

«Союз Isamaa и Res Publica запустил рекламную кампанию стоимостью полмиллиона крон, цель которой — призвать людей прекратить сводить друг с другом счеты и обвинять друг друга и сконцентрироваться на том, чтобы сообща поставить Эстонию на ноги. Слоган IRL для внешней рекламы звучит так: «Пора сменить национальное блюдо! Не ешь другого эстонца, предпочитай эстонское» («Aeg vahetada rahvusrooga! Ära söö teist eestlast, eelista eestimaist»), а в интернете слоган следующий: «Предпочитай эстонское, береги своих» («Eelista eestimaist, hoia omasid»)»
IRL: не ешь другого эстонца!

Длинный дубовый стол, казалось, прогибался под тяжестью аппетитно дымящейся снеди. Преобладало мясо — вареное и тушеное, копченое и жареное. По трапезной, ловко пробираясь меж массивных стульев и уклоняясь от летящих в разные от стола стороны костей, сновали поварята. Шеф-повар, сияя потным довольным лицом, сложив руки на объемистом животе, удовлетворенно взирал на пиршество из дверей кухни.

Сидящий во главе стола бородач насытился первым. Он откинулся на спинку кресла, сорвал с шеи салфетку и принялся орудовать зубочисткой. Взгляд его, вначале осоловело удовлетворенный, постепенно приобретал все большую ясность.

Рядом с ним яростно вытряхивал из огромной кости мозг интеллигентного вида молодой мужчина. С другой стороны высокий пожилой джентльмен в каске хрустел поджаристой корочкой. «Разделывая кинжалом баранью лопатку, он покосился направо и сейчас же отвернулся: дон Пифа висел над целиком зажаренным кабаном и работал, как землеройный автомат. Костей после него не оставалось…» — смутно вспомнилась бородачу цитата из читаной некогда книги. Дальше мельканье рвущих, режущих, макающих в разнообразные соусы и подносящихся ко ртам куски мяса рук под аккомпанемент чавканья сливалось в мощную симфонию чревоугодия. Смотреть на это сытому человеку было непереносимо.

— Партайгеноссе Лукас! — возмущенно воззвал бородач к соседу, выбивающему из очередной кости мозг, после того как кусочки этого деликатеса обдали его с головы до ног. — Ты бы не мог как-нибудь поаккуратнее?

— Специализация у него такая — мозги выбивать, — хихикнул кто-то. — В образовании иначе никак.

По столу пронеслась волна сердечного товарищеского смеха. Бородач, глядя на сотрапезников и слушая издаваемые ими звуки, все больше мрачнел.

— Нехорошо это, — вымолвил он наконец.

— Точно — хорошо! — хором поддержали не расслышавшие его в точности едоки, а кто-то простонал: — Да просто замечательно!

Бородач выбрал на столе место, чистое от костей и хрящиков — и не очень уделанное подливами — и грохнул по нему кулаком. Всякое движение прекратилось, наступила тишина.

— А я говорю — нехорошо! — повторил бородач с надрывом. — Нельзя так. Мы же люди, человеки, можно сказать. И что мы делаем?

— Так это… партайгеноссе Лаар… подкрепляемся… чем бог послал, так сказать… — прошелестело в ответ.

Лаар скорбно поморщился.

— Разве для того пришли мы на этот свет, чтобы есть себе подобных? — ударился он в философию. И покосился на Лукаса: — Да еще так неэстетично.

— Так что же делать? — растерянно спросила плотная дама наискосок от джентльмена в каске, незаметно намазывая сочный кусок мяса горчицей.

— Всё, партайгеноссе, сворачиваем пирушку. Времена нынче тяжелые, и мы должны первыми показать миру пример толерантности и человечного отношения к пище. Скажем «нет» каннибализму! Скажем «да» брусничному варенью! — входил во все больший раж бородач. — Или так: запустим рекламную кампанию, призовем сменить национальное блюдо! Слоган может быть такой: «Не ешь другого человека, предпочитай вегетарианское!»

Оторопевшие пожиратели мяса с ужасом смотрели, как прислуга убирает со стола недоеденное. Когда через несколько минут стало понятно, что это всё всерьез, и урчание мгновенно сдувшихся желудков стало заглушать тихую беседу, прозвучал вопрос:

— И что же нам теперь делать?

Лаар задумался. Он скользнул взглядом по стенам трапезной и уткнулся в неизвестно каким образом попавшую в нее книжную полку. Его осенило.

— Читать! — заявил он победно. — Всем хорошим в своей жизни я обязан книгам!.. Хотя, кажется, это уже кто-то говорил… В общем, духовная пища заменит нам телесную. Кто-нибудь! Дайте вон оттуда книжку… да любую…

Лару передали потрепанный томик. Он открыл его, ткнул, не глядя, в первую попавшуюся страницу, и скомандовал соседу справа:

— Читай отсюда!

Тот поправил каску, прищурился, и начал:

— « …мы пошли к тому месту, где накануне пировали дикари: мне хотелось собрать теперь более точные сведения о них. На берегу моим глазам предстала такая страшная картина, что у меня замерло сердце и кровь застыла, в жилах. В самом деле, зрелище было ужасное, по крайней мере, для меня, хотя Пятница остался совершенно равнодушен к нему. Весь берег был усеян человеческими костями, земля обагрена кровью; повсюду валялись недоеденные куски жареного человеческого мяса, огрызки костей и другие остатки кровавого пиршества, которым эти изверги отпраздновали свою победу над врагом. Я насчитал три человеческих черепа, пять рук; нашел в разных местах кости от трех или четырех ног и множество частей скелета. Пятница знаками рассказал мне, что дикари привезли для пиршества четырех пленных; троих они съели, а четвертый был он сам…»

За столом кто-то простонал, кто-то цыкнул зубом, несколько человек очень выразительно сглотнули слюну. Чтение тем временем продолжалось.

— «…Я приказал Пятнице собрать все черепа, кости и куски мяса, свалить их в кучу, развести костер и сжечь. Я заметил, что моему слуге очень хотелось полакомиться человеческим мясом и что его каннибальские инстинкты очень сильны…»

Над столом пронесся стон. Лару показалось, что глаза партайгеноссе засветились жутким неземным светом.

— Что за ерунду вы мне подсунули? Дайте что-нибудь посовременнее! — быстро отреагировал он на резкое изменение настроения сотрапезников, вырвал у Аавиксоо книжку и швырнул ее в угол. Переданную ему другую книгу открыл, опять ткнул пальцем и скомандовал соседу слева:

— Читай!

Лукас забубнил:

«— Господа, продолжим, продолжим, — потер руки Саблин. — Пока Настя теплая. Сашенька-свет, положи-ка ты мне… — он мечтательно прищурился, — потрошков!
— А мне — шейки.
— Мне — плечико, Сашенька, голубушка…
— Бедро! Только бедро!
— Можно… там вот, где корочка отстает?
— Александра Владимировна, от руки будьте любезны.
И вскоре все уже молча жевали, запивая мясо вином.
— Все-таки… необычный вкус у человеческого мяса… а? — пробормотал Румянцев. — Дмитрий Андреевич, вы не находите?»

Лаар увернулся от летящей в него вилки, но следом за ней столовые приборы градом посыпались на его кресло. Председатель IRL, сидящий к тому времени уже под столом, решил, что переход к вегетарианству надо как-то смягчить.

«Нельзя всё и сразу, — думал он, — А если предложить им такое — «Не ешь другого эстонца, предпочитай эстонское!» А этого эстонского, которое и госязыка-то толком не знает, у нас пока еще тыщ 400 наберется… Этот легкий нюанс должен им понравиться…»

И ему сразу захотелось кушать.

Комментарии