Кризис ценностей

«Правление Социал-демократической партии приняло решение вернуть … 615 тысяч крон обратно в бюджет страны. Социал-демократы объясняют свой шаг тем, что при сокращении бюджета на 8 миллиардов крон все области жизни должны экономить солидарно, и СДПЭ считает аморальным, когда при финансировании партий делается исключение. … Министр внутренних дел Юри Пихл отметил, что социал-демократы относятся к деньгами налогоплательщиков со всей ответственностью, и сегодняшний экономический кризис является одновременно и кризисом ценностей»
Соцдемы возвращают в бюджет 615 тысяч

Министр финансов Падар, свободный и счастливый от того, что он уже не кормчий своей партии, шел, насвистывая марш из какой-то оперетки, по коридору. У окна, обсев подоконник, сгрудились молодые соцы. Из кабинета напротив густо тянуло горелым, доносились ужасные крики и звуки ударов, иногда глушившие разговоры.

— У костоломки есть такой винт сверху, так он сломался. А я виноват?..

— Когда жиру много, накалять зубец не след, все одно в жиру остынет.

Ты щипчики возьми и сало слегка отдери…

— Так ведь поножи господа бога для ног, они пошире будут и на клиньях, а перчатки великомученицы — на винтах, это для руки специально, понял?..

— Эх, мне бы мясокрутку применить, а я его сдуру ломиком по бокам,

ну, сломал ребро. Тут кормчий меня за виски, сапогом под копчик, да так точно, камрады, скажу вам — света я невзвидел, до се больно. «Ты что, — говорит, — мне матерьял портишь?..»

Остановившийся неподалеку Падар благосклонно слушал наивный трёп молодежи. В это время открылась дверь и в коридор вышел новый кормчий сосиаал-демократов Пихл. Грудь его вздымалась, закатанные рукава рубашки колыхались на сквозняке.

Разговоры стихли, молодняк благоговейно смотрел, как министр внутренних дел сосредоточенно слизывает кровь со сбитых костяшек пальцев.
— Привет, партайгеноссе! Звал? — привлек Падар к себе его внимание.
— А, ты уже здесь? — заметил его Пихл. — Помощь нужна. Похоже, без тебя никак. Такие ты, понимаешь, кадры воспитал… Даже не знаю, чего делать…

Он пнул ногой дверь и зашел назад в кабинет, Падар последовал за ним. Там он обнаружил мизансцену, которую и предполагал увидеть. Посреди помещения лежал огромный кожаный мешок, на котором, обхватив его руками и ногами, лежал растерзанный человек. Судя по внешнему виду страдальца, ему пришлось нелегко, но взгляд его, выражавший одну мысль — «Не дам!» — был непреклонен, а зубы, вцепившиеся в горловину мешка, наводили на мысли об аллигаторе.

— Вот такой вот у партии казначей! — пожаловался Пихл. — Я ему и так, и эдак, мол, давай 615 тысяч, в госбюджет возвращать будем… А он как про возврат услышал — в мешок впился, чисто бульдог… Я ему конкретно объясняю, что раздавлю, как клеща, за несознательность, а этот… только крепче сжимается. Такой, понимаешь, несознательный камрад попался. Ну, пришлось слегка допрос третьей степени применить. Практиканты, по счастью, тут рядом оказались…

— Да они для такого дела всегда рядом, — заметил мимоходом Падар. Он подошел к лежащему на мешке. Тот пошевелился, еще сильнее обвиваясь вокруг партийной кассы.

— Прямо Гобсек, — порадовался министр финансов.

— Ты это, партайгеноссе, без выражений — тут молодежь рядом, — предупредил его Пихл.

Падар ничего не ответил. Он снял пиджак и рубашку, попросил принести воды. Затем намылил до самого плеча руку, встал на колени рядом с лежащим, и стал что-то тихо шептать ему на ухо. Прошло четверть часа, и хватка хранителя партийных активов стала постепенно ослабевать. Падар, не прекращая еле слышно бубнить, засунул руку в пространство между мешком и животом казначея. Тот напрягся, но, под воздействием заклинаний министра снова слегка расслабился. И вот на свет божий стали появляться пачки купюр, выдергиваемые Падаром с видимым усилием. Спустя час, когда на полу громоздилась уже довольно солидная гора ассигнаций, министр финансов, тяжело дыша, выпрямился.

— Столько хватит? — спросил он.

— За глаза, — ответил министр внутренних дел. Он ревниво смотрел, как Падар застегивает рубашку, завязывает галстук. Пихлу явно хотелось что-то спросить, но гордость не позволяла ему этого сделать. И лишь когда Падар, кивнув ему, направился к выходу, новый предводитель соцев не выдержал:

— Партайгеноссе! Поделился бы секретом — как этого… — он пнул ногой казначея, который от этого снова сжался и окостенел, — …в следующий раз уговаривать. А то как бы на куски порвать не пришлось…

Падар подошел к Пихлу.

— Ничего сложного, — сказал он тихо. — Я ему напомнил, что лежит он, по сути дела, на деньгах пенсионеров и учителей, которым мы должны в сотни раз больше, чем эти несчастные 615 тысяч. Что скоро будет еще одно сокращение бюджета, и за счет секвестируемых мы ему потери компенсируем. Что отдать хлебные крошки ради сохранения буханки — не самое глупое решение. Что…

— Хватит, — перебил его Пихл. — Что-то больно мудрёно для меня. Ладно… Если что — на фрагменты этого фраера порежем, делов-то…

Падар пожал плечами. Губы его сложились куриной гузкой, он засвистел, и эфир вновь наполнили звуки опереточного марша.

Комментарии