«Человек и кошка…»

«Когда по ночам не работает уличное освещение, а выбоины на улицах не ремонтируются, то качество жизни не способствует тому, чтобы люди переезжали в Таллинн из-под пальм Пало-Альто», — сказал Ильвес во время прошедших в четверг президентских дебатов. Президент призвал подумать о программе, которая вернула бы обратно в Эстонию как можно больше покинувших страну талантливых людей. В случае, если Эстония уже сейчас не начнет делать движения в этом направлении, то, по словам президента, у нас из-за утечки мозгов начнется локальный кризис»

Президент: темные улицы не делают Эстонию привлекательной

Президент грустно смотрел в окно. По выбоинам таллинского асфальта, под моросящим дождем, почти не различимые при отключенном уличном освещении, текли мозги.

— Куда это они? — спросил кто-то за его спиной.
— Которые по правой полосе — вниз, к морю, на паром, по левой — в аэропорт, — ответил Ильвес и заплакал. Тут же захлюпал носом и тот, за спиной.
— Грустно как… Будто свое теряешь… Спой, что ли, чего-нибудь — под настроение, — щелкнув пальцами, попросил президент.

— «Человек и кошка плачут у окошка, серый дождик каплет прямо на стекло. К человеку с кошкой едет неотложка…» — затянул кто-то голосом премьер-министра за спиной президента.

— Не понял! — слезы на благородном лице Ильвеса высохли мгновенно. — Ты кого кошкой назвал, комсомолец?
Ансип задумался. Он напряженно вспоминал, относится рысь к кошачьим или к этим… как их… собачьим, что ли?

— Если ты такой обидчивый, то пусть кошкой буду я, — предложил он.

— Ну, не я же! — сказал президент, и плеснул в блюдечко молока. — Как успехи в нашем общем деле?

— Всё… по плану… как договаривались… я отбираю… у них… их деньги… на ремонт… дорог… и освещение… — премьер-министр одновременно и говорил, и лакал из президентского блюдечка, поэтому речь получалась отрывистая и невнятная. — А ты… их самих… за это… костеришь… почем зря…

Он подобрал языком последние капли, тщательно вылизал посудину, и, за отсутствием иных занятий, принялся вылизывать свое холеное мускулистое тело.

— О, да ты, оказывается, мальчик? — приглядевшись, приятно удивился президент.

Сытый «мальчик» запрыгнул на подоконник и, довольный, заурчал. Президент расслышал в еле слышных звуках уже знакомую мелодию.
— Допевай уж, ладно, — разрешил он.

— «Человек и кошка плачут у окошка, серый дождик каплет прямо на стекло, — снова загнусавил Ансип. — К человеку с кошкой едет неотложка, человеку бедному мозг больной свело…»
— Скотина! — продолжение куплета опять вывело президента из равновесия. — Это у кого мозг больной? Да еще в судорогах?
— Лично у меня внутричерепное давление давно измеряется в отрицательных величинах! —сноровисто лез по гардине к потолку Ансип. — Ты сам сказал, что «у нас из-за утечки мозгов начнется локальный кризис». Не хотелось бы тебя расстраивать, но локальный кризис у нас уже начался, даже до глобального… Из-за нас. Значит, утечка уже произошла. У нас. Или из нас. Радуйся, что твои мозги пока на месте, пусть и больные. Какой же здоровый мозг будет всерьез говорить о переезде в Эстонию «из-под пальм Пало-Альто»?

Ильвес зашипел, выгнул спину и выпустил когти. В этот момент рука величиной с ногу индийского слона прошла сквозь потолок и поставила на паркет гигантскую чашку, опоясанную надписью «MILK. Made In USA». Затем…
…Ансип застонал и раскрыл глаза. Даже и так он еще несколько секунд оставался во власти своего сна. Наконец он пришел в себя, осмотрелся, прислушался, принюхался…

За окном слышался странный шорох. Это шел дождь, но премьеру чудилось, будто по асфальту ползут тысячи змей — или еще что… В углу кабинета смутно виднелись очертания какого-то огромного сосуда, похожего на чашку. В кабинете явственно пахло порошковым молоком…

Приложение:

Сергей Гармаш «Человек и кошка» (х/ф «Стиляги»)

Комментарии