Веселые картинки – III

«Эстонские неграждане получают письма от министра внутренних дел Ю.Пихла, где он информирует «серопаспортников» о возможностях получения ими эстонского гражданства. Как сказала пресс-секретарь МВД, речь не идет о кампании, агитирующей неграждан получать гражданство ЭР. … То, что письма люди получают лично, означает не что иное, как индивидуальный подход министерства к персональной ситуации жителей страны»
Министр МВД рассылает письма негражданам

Пихл, все больше мрачнея, слушал доклад директора КаПо.

— …И мы тогда взяли под негласное наблюдение ход расследования, — вещал тот. – Шутка ли – пропал целый министр народонаселения. После ряда тщательно разработанных и спланированных оперативных действий…

Министр внутренних дел поморщился:
— Слушай, кому ты лапшу на уши вешаешь? Давай по делу!

— В общем, — заторопился капошник, — в полицию позвонил сознательный гражданин и сообщил, что на берегу озера Майму им обнаружены предметы дорогой женской одежды без каких-либо признаков ее обладательницы. Выехавший на место полицейский патруль обнаружил в правой туфле читательский билет на имя Урве Пало и записку с текстом: «Простите меня, люди добрые! И ты, Юри, прости…»

— Озеро обыскали? – перебил его Пихл.

— Даже перекачали в канализацию! Оно небольшое, полгектара, максимальная глубина – полтора метра.

— Что нашли? – торопил события министр.

— Хрустальный череп со светящимися глазницами и с удлиненной затылочной частью, а также скелет неизвестного, который по зубом идентифицирован как группенфюрер SS Генрих Мюллер, неизвестно куда пропавший в 1945…

— Еще раз отвлечешься на ерунду – переведу в дорожную полицию… Рядовым инспектором, — тихо сказал Пихл. – Что с Пало? Для нас сейчас нет ничего важнее, как найти ее.

— В этой луже ее не оказалось. Но вот на пароме Таллинн-Стокгольм была зафиксирована пассажирка по имени Урвина Пальмгрем, внешнее описание которой…

— Короче!

— Сошла в Стокгольме и потерялась, — вздохнул директор КаПо. Посмотрел на своего министра и заторопился с рассказом:
— Но в тот же день в аэропорту обратили внимание на отлетавшую в Рим госпожу Урвану Палотти, которая итальянского не знала, зато всех по-эстонски спрашивала, где зал для VIP-пассажиров. Шведы нам на всякий случай сообщили…

Рассказчик запнулся.

— И уже в Риме мы ее потеряли…

— Так… – многозначительно протянул министр.

— Но тут коллеги-карабинеры сообщили, что в поезде, следующем по туннелю Италия-Испания, едет странная особа, уже доставшая попутчиков речами об интеграции. По некоторым намекам они предположили, что чудачка имеет отношение к Эстонии, и связались с нами…

— И где вы ее в этот раз упустили? – понимающе спросил министр.

— В Мадриде… – упавшим голосом признался его глава службы безопасности.

Пихл молча открыл нижний ящик стола, достал из него полосатый жезл регулировщика дорожного движения.

— Вот ведь как в жизни бывает, — сказал он задумчиво, как-то даже философски. – Для себя ведь хранил, на всякий случай… А отдаю те…

Но в этот патетический момент в кабинет министра без стука вбежал его секретарь и положил на стол большой коричневый конверт. Пихл, собравшийся уже наказать его жезлом за подобное нарушение субординации, увидел надпись почерком министра народонаселения, и решил не отменить, но отложить экзекуцию. Шеф МВД вскрыл конверт, из которого выпал небольшой листок бумаги, исписанный с двух сторон. Пихл надел очки.

«Дорогой камрад! – прочитал он. – Поскольку это мое письмо будет храниться в архивах МВД вечно, то позволю себе вступление, необходимое будущим историкам. Кстати, как дела? Как здоровье? Как поживаешь? Как семья? Как работа?»

Министр скрипнул зубами. Во дворе министерства в ответ на этот звук зашлись в истеричном лае служебные собаки.

«Когда мы начали кампанию по улучшению твоего имиджа в глазах инородцев, то стремление было одно – немного отойти от образа кровожадного инопланетного чудовища, который никак не мог устраивать социал-демократическую партию – ты же наш председатель, а русские, что, соглашусь, неестественно и несправедливо, но — тоже избиратели.

Вначале мы достигли определенного прогресса, но затем ты увлекся! Я не просила тебя писать личные письма инородцам! Задачей было лишь смягчить твой имидж, а не подвергать его полной трансформации!..»

Пихл сделал паузу в чтении, привстал, перегнулся через стол и несколько раз врезал жезлом по плечам и спине директора КаПо. Обоим стало легче.

«…Ты же перегнул палку! Кстати, о дубинках: интересно, на ком ты там расслабляешься, читая мое письмо? Передай ему от меня привет и извинения.

В общем, последний фоторобот, составленный инородцами, которых еще раз попросили отобразить в нем свое подсознательное видение тебя, получился такой, что… Мне больно, но я покидаю родину. Не ищите меня. Особенно не ищите меня в Мексике, где я намерена бороться с эпидемией свиного гриппа – это безопаснее, чем обсуждать с тобой результаты твоей же PR-кампании…»

Министр достал из конверта второй лист, гораздо большего размера. С бумаги на него смотрело существо, при первом взгляде на которое из подсознания всплыли слова «кролики — это не только ценный мех, но и 2, а то и 3 килограмма легко усвояемого диетического мяса».

Пихл порвал в мелкие клочья и записку Пало, и свой имидж-портрет.

— Поиски прекратить, признать без вести пропавшей, — скомандовал он директору КаПо и набрал номер премьер-министра.

— Слушай, камрад, у нас проблема с министром народонаселения, — сказал он Ансипу, когда тот взял трубку.

— У нас проблема с самим народонаселением, а не с его министром, — отозвался премьер. Но это уже другая история.

Комментарии