Семь крон в Стране Дураков

«Депутат Рийгикогу от Партии реформ Игорь Грязин, чья зарплата превышает 50 000 крон, использовал право парламентариев на возмещение расходов и получил обратно семь крон за почтовые расходы… Депутату Рийгикогу возмещаются расходы, связанные с его работой, в размере до 30% от его зарплаты. В прошлом году эта сумма составила 171 748 крон…»
Грязин потребовал компенсировать ему 7 крон

«Бывший генсек Исамалийта А.Аммас опубликовал в газете Lääne Elu мнение, содержание которого сводится к тому, что Партия реформ — полное дерьмо…»
Политик IRL: Партия реформ — полное д…

В мастерской папы Карло вдруг очень противно завоняло. Карло отвлекся от работы и озадаченно повел носом, поскольку больше привык к запаху свежей стружки и пряному аромату дорогого лака. Он, разумеется, не обладал парфюмерными талантами Жан-Батиста Гренуя, но уж как-нибудь мог отличить едкий продукт эманации скипидара от испарений дерьма. И папа Карло понял, что в столярке он уже не один.

— Звали, папаша? — раздался от двери тоненький голосок. Карло повернулся, посмотрел поверх очков, и поежился. Много настрогал он за свою жизнь деревянных болванчиков, но этот как-то особенно не задался. Краснодеревщик обреченно вздохнул.

— Иди сюда, — скомандовал он, откладывая в сторону стамеску. — Быстро! — продолжил Карло, беря в руки топор и пробуя пальцем лезвие.

Буратино без особого желания сдвинулся с места и юркнул за верстак.

— Секиру убери! — потребовал он. Папа Карло подошел к сыночку.

— Я тебе пять золотых дал? — задал он риторический вопрос. — Это по курсу сколько ж будет?.. 50 000 этих… деревянных наших крон!.. Чтоб ты как приличный выглядел, урод! — рявкнул Карло. Топор с глухим коротким звуком вонзился в дерево верстака. — Что ж ты позоришь меня перед людями?

— Обижаете, папаша! — обиженно ответил ему Буратино откуда-то из-за спины.

Столяр медленно повернулся. «Юркий какой!» — с некоторым даже одобрением подумал он. «Да уж, фиг догонишь!» — подумал в ответ деревянный человечек.

— Давай поговорим спокойно, — предложил папа Карло, опускаясь на корточки. Буратино подошел к нему вплотную, и вонь фекалий стала невыносимой. — Объясни, зачем ты, мальчик из хорошо обеспеченной семьи, имеющий непонятно за что 50 тысяч крон в месяц — зачем ты требуешь компенсировать тебе эти несчастные 7 крон, о чем теперь трубят все газеты? Тебе что, 50 тысяч на морожку не хватает?

— Вот так всегда, — хлюпнул носом Буратино. — Стараешься для вас, папаша, стараешься, а в ответ одна только грубость. Я ж как лучше хотел! Как в Стране Дураков прописался, так сразу подумал — папенька у меня старенький, уже не справляется, и денюжков у него совсем мало. Пойду ка я, думаю, на Поле Чудес, закопаю там пять кроников. Вырастет большое-пребольшое дерево, а на нем — кроны-кроны-кроны! Так что я, свои пять крон должен закапывать? Когда для всех надрываюсь! Когда для папашки своего рóдного стараюсь!

Папа Карло расстрогался. Он погладил сыночка по лысой головке, рукой профессионала нащупав несколько неровностей и шероховатостей. «Надо бы шлифануть при случае…» — мелькнула мысль. «Ага, так я и дал! Себе башку наждачкой три!» — подумала в ответ одухотворенная деревяшка.

— Какой ты у меня все-таки еще глупенький, — сказал Карло. — Кто ж нынче кроны сажает? Еврики надо закапывать, еврики…

— Обязательно! — пообещал с готовностью его сыночек. — Как только на евро перейдем — всё зароем в землю! Всё, до чего дотянемся!

Успокоившийся папа Карло привычно переодел деревянную куклу, выбросив загаженные штанишки в окошко. На некоторое время стало легче дышать.

— Ну иди, гуляй! — шлепнул он Буратино по попке, но через секунду озадачился: — Постой! Ты на Поле Чудес пять крон закопал? А почему не все семь? Где еще две кроны? Зачем тебе эта мелочь?..

Буратино встал в картинную позу, достал из-за щеки две обмусоленные монетки, важно положил их на ладонь.

— Вот они, — сказал он просто. — Я же люблю своего папашку? — спросил он сам себя и сам же утвердительно кивнул. Папа Карло тоже мотнул головой. — А папашка у меня какой? Ста-а-аренький… Скоро помрет, наверное. И кто ж ему монетки — не золотые червонцы или талеры паршивые, а как положено, медяки позорные — на глаза положит? Любимый сыно-о-очек… Во-о-от…

Крайне довольный собой Буратино шагнул в сторону порога.

«Господи, да лучше б я его не спрашивал…» — ошарашено думал Карло, провожая взглядом свое детище.
«Вот в следующий раз и не спрашивай!» — подумал в ответ Буратино, тихонько прикрывая за собой дверь мастерской.

Комментарии