Слухи

«По словам премьер-министра Ансипа, хорошие поступления акциза на топливо опровергают слухи, будто бы из-за экономического кризиса люди больше не ездят на автомобилях. «Я не верю, что люди стали такими сознательными, что топливо они больше не покупают, а платят лишь акциз в государственную казну», — пытался шутить премьер на пресс-конференции правительства…»

Премьер-министр развеял очередные слухи

— Я это сделал не в интересах истины, а в интересах правды, — туманно заметил Ансип, и столь же мутно посмотрел на журналистов. Те в ответ уже давно пялились на премьера с презрительной отстраненностью, как Шура Балаганов — на раздетого до трусов бухгалтера Берлагу.

До этого, в самом начале мероприятия, кто-то попросил Ансипа поделиться мнением о слухе, будто бы люди больше не ездят на автомобилях. Премьер-министр, уставившись в стол, с воодушевлением опроверг эту глупую сплетню.

— Подобные нездоровые сенсации, — начал он через пару минут подводить итог, — возникают по вине исключительно промосковских элементов, подрывателей как бы основ нашей как бы государственности. Но им нас не сделать. Кишка у них тонка! У нас такие люди! С такими кишками!!! И вообще — они просто забыли, кто в этой стране главный копатель…

— Подрыватель, — поправили его из зала.

Ансип, не глядя в сторону публики, взял в руки стакан.

— Без разницы. Когда я гуляю по кладбищу, и в руках у меня лопата — мертвецы сами выбираются из могил и ползут строго на юг ориентировочно два километра.

Ансип отхлебнул водички.

— Когда на Яанову ночь я приезжаю на хутор президента и захожу на скотный двор, то ответственная в этот день за шашлык свинья сама выгрызает себе филейную часть.

Ансип поставил стакан на место.

— Когда я… — сказал он и посмотрел в зал.

Во втором ряду явно играли в карты, причем на щелбаны. В третьем — интеллигентного вида пожилой мужчине в бороде и свитере грубой вязки читал Playboy. В двух местах говорили по телефону, несколько человек откровенно дремали.

Премьер стушевался, снова уставился в стол. После непродолжительного молчания, не дождавшись новых вопросов, решил продолжить тему.

— И вот когда говорят такое… Ну, что люди перестали ездить… Это ж не есть правда, — продолжил премьер. — Просто слухи какие-то… несерьезные… Будто бы люди больше не ездят. Ха! И кто только такое придумывает?

Он посмотрел на даму в первом ряду. Та неопределенно пожала плечами, затем вдруг заинтересовалась микроскопическим пятнышком на своей туфле.

— Я вот просто не понимаю таких людей! — возмутился Ансип. — И выдумывают, и выдумывают! Делать им нечего!

Премьер посмотрел в камеру, камера посмотрела на него плотно закрытым объективом. Ансип зевнул, помолчал.

Пресс-секретарь правительства хотел было предложить еще раз задавать вопросы — и даже открыл уже рот, но посмотрел вокруг — и воздержался. Пауза начинала выходить за пределы приличий.

— Непонятно! — прервал тишину Ансип. — Вот они говорят — люди не ездют. А бензин тогда кто покупает, а? — спросил он, округлив для убедительности глаза. — Я, что ли? Откуда акциз-то берется? На машинах не ездют — а акциз за бензин платят? Так, что ли?

Над головой премьера вспыхнуло табло «Шутка! Можно смеяться!», но никто почему-то разрешением не воспользовался.

— Еще вопросы есть? — все-таки поинтересовался пресс-советник правительства. В ответ кто-то из журналистов что-то буркнул, раздались смешки. С потолка на сукно стола перед премьером упала муха, несколько раз дернула лапками — и сдохла.

Пресс-конференция правительства Эстонии была в самом разгаре, что в июне 2009 года означало присутствие на мероприятии дюжины репортеров, все время в уме повторяющих в непечатных выражениях то, что по-русски давно зарифмовано и стало классикой:

«…Но, боже мой, какая скука
С больным сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь!
Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же чёрт возьмет тебя!»

Комментарии