Однажды Ансип гулял утром на работу. Никого не трогал. Ну, просто настроение такое было. Случается.
И очень сильно задумался. Поэтому не обратил внимания ни на ярко раскрашенный автобус, ни на софиты, ни на камеры, заполонившие небольшую площадь перед Домом Стенбока. Он, правда, уголком сознания отметил некоторое скопление народонаселения, но решил, что это просто очередной пикет. Премьер, не вынимая правой руки из кармана, влез пальцами в отверстия кастета, и спокойно шел себе, уверенный в правильности избранного пути.
Так он брел, никого не трогая, когда к нему вдруг подскочил какой-то нахал в белом халате, подпихнул под нос микрофон, и безапелляционным тоном задал риторический вопрос:
— А вы знаете, что у вас во рту размножаются бактерии?..
В результате в свой кабинет Ансип спустя пять минут вошел в чрезвычайно взвинченном состоянии, и тут же вызвал министра внутренних дел Померанца.
— Просто декаданс какой-то! — пробормотал премьер, и услышал из-за спины одышливое:
— Министр Померанц по вашему приказанию прибыл! — и, после небольшой паузы: — Померанц, позвольте напомнить! Не декаданц, а Померанц! Чем могу?..
— Нет, ну они вконец охамели! — заявил ему Ансип. — Подхожу к подъезду, и тут подбегает ко мне какой-то урод и спрашивает — знаю ли я, что у меня во рту, типа, размножаются бактерии?
— А ты что? — сочувственно качая головой, спросил Померанц, записывая показания премьер-министра и в блокнотик, и на диктофон.
— Что-что! — буркнул премьер. — Руку отбил, вот что…
Он выдернул из кармана блеснувшую медью конечность.
— И кастет никак не снимается, Пихлом подаренный… Давай, помогай, это по твоей специальности.
— Я, вообще-то, больше по социальным делам, я ж там был министром… Пенсионеры там, больные, и прочие инвалиды… — бормотал Померанц, возясь с кастетом. — Там кастетом редко приходилось пользоваться… — вздохнул он с сожалением. — А в МВД я человек новый, неопытный, — добавил министр и тут же, противореча сам себе, умело снял железяку с руки камрада.
Ансип сразу успокоился. Он помахал онемевшей кистью, прошелся туда-сюда по кабинету. Померанц преданно провожал его взглядом.
— Ты это, камрад, крутись давай, — по-дружески то ли попросил, то ли приказал премьер. — Выясни, кто это был, ну и прими меры. Состав преступления, по-моему, налицо. Тянет, как минимум, на подстрекательство… На ложные данные о государстве… Угроза общественному порядку уже, считай, доказана… А тут недалеко и до вреда независимости… И уж однозначно это — очень неправильная позиция! — он мельком глянул на силового министра. Тот подобострастно кивнул. — Это ж надо такое ляпнуть — размножается у меня кто-то во рту! Так ведь можно и до того договориться, что кто-то там же совокупляется!
Ансип кивком головы отпустил министра, подошел к зеркалу, открыл рот, внимательно изучил открывшуюся взгляду картину.
— Совокупляется… совокупляется… — механически бормотал он последнее прозвучавшее слово. Затем сел за стол, задумался.
«Кстати, о совокуплении, — мелькнула мысль. — Как они там в парламенте, договорились с «зелеными»?» Ансип потянулся к телефону. Рабочий день, наконец-то, начался.
Ваш комментарий будет первым