Ансип и Пушкин

Однажды Ансип спал — и ему приснилось, что он стал чемпионом мира в прыжках с шестом. В высоту, разумеется.

Прыгал он на тех соревнованиях, кстати, с загипсованной ногой. Причем разбег взял одновременно с Сергеем Бубкой, и перелетел не только планку, но и Бубку. И вполне заслуженно стал, как ранее констатировалось, абсолютным чемпионом мира.

Утром же в полудреме подумал, а кем он мог стать, если бы ему не мешали гипс на ноге и Бубка на планке? Вздохнул, и пошел на работу. Благо ноги здоровы, и Бубка прыгать в высоту — в число пяти самых богатых стран Европы — не мешает…

***

Однажды Ансип спал — и во сне оставил глубокий след в русской литературе. То есть обычно Ансипу что-то снилось, а в этот раз он сам приснился. И не кому-нибудь, а Пушкину. Александр Сергеичу.

Пушкин как в своем сне Ансипа увидел, так застонал и заворочался. Потом встал, перекрестился и плюнул в сторону Ансипа, но тот, как на то надеялся пиит, в воздухе не растаял.

Тогда Пушкин решил с настырным кошмарным видением бороться по своему фирменному рецепту. Вылил в серебряную кастрюлю две бутылки шампанского, добавил бутылку хорошего рома и столько же белого вина, положил два фунта сахара, покрошил во все это ананас и вскипятил получившийся коктейль на плите. Вылил его затем в фарфоровую крюшонницу, положил на ее края крестообразно две серебряные вилки, на них уложил кусок сахара, полил его ромом, зажег… Сахар воспламенился и растаял. Александр Сергеич налил готовую жженку в чашку и сделал мощный глоток. Оглянулся. Ансип все так же стоял за его спиной.

Тогда солнце русской поэзии тяжело вздохнуло, подошло к конторке и взяло в руки гусиное перо…

Так было написано стихотворение «Анчар», в котором прообразом и дерева, и двух других персонажей — «Но человека человек послал…» — послужил премьер-министр Эстонии. С чем мы его вполне заслуженно и поздравляем…

***

Однажды Ансип спал, и приснилось ему, что он нашел в лесу гриб. Съедобный! Явно съедобный: на толстой мясистой ножке, с коричневой шляпкой.

Потянулся к нему Ансип своим ножичком, а гриб ему и говорит человеческим голосом, что, мол, не режь меня, Андрус, я тебе еще пригожусь.

И понял тогда Ансип — те грибы, что он допрежь находил, вовсе и не были съедобными. Никакие это не сыроежки были, раз с ним уже другие грибы на чистом эстонском разговаривают…

***

Однажды Ансип спал — и приснилось ему, что он кукушка. Птичка, отсчитывающая людям годы жизни.

Но не в этом дело, а в том, что кукушкой женского рода он в этом сне оказался. Потому что беременной. Или как это у птиц называется. Потому что яйцо в своем организме явственно почувствовал. Дитя под сердцем, так сказать. Прямо над яйцекладом. Или как там у птиц этот орган называется.

Прослезился тогда Ансип в душе, и решил никому свой плод любви не подбрасывать, а наоборот – свить гнездо и там наследника вырастить. И так, кстати, и сделал, хотя инстинкты ему с утра до вечера твердили, что поступок этот глупый и недальновидный.

Вырос, в общем, птенец, — раза в два здоровее мамаши. То есть Ансипа. И однажды, под воздействием своих врожденных инстинктов, долбанул его клювом в затылок, а бездыханное тело из гнезда скинул. Под мрачную сень, как говорится, родной чащобы.

Проснулся Ансип с тяжелым сердцем. Там же, где и заснул – на собрании правления родной своей Партии Реформ. Сидит, озирается, на однопартийцев подозрительно смотрит. Сон-то явно вещий. Кто, думает, этот неблагодарный птенец, который его прикончит? Кого надо срочно самому из гнезда выпихнуть?..

***

Однажды Ансипу приснилось — когда он спал, это ж понятно! — что он снова малыш. Сидит себе в песочке, куличики лепит, соседскую девочку лопаткой по голове лупит — благодать! Счастливое, можно сказать, вернулось детство, когда его не ждали. И только одно настроение портит: весь сон какая-то тетка орет, зовет домой какого-то Дениску. Ну вот, опять она развопилась! Прям убил бы Ансип этого Дениску, который так наплевательски к мамке относится…

Не успел Ансип додумать свои кровожадные мысли, как теплая материнская рука врезала ему по макушке, потом больно ухватилась за ухо. И ставший уже родным за время этого сна голос спросил, типа, обораться ей, что ли? Или еще чего похуже? Чего, мол, домой не идешь, когда зовут? И Ансип с ужасом понял, что Дениска — это он.

Проснулся он утром и поехал на работу — строить счастливое детство для современников. Раз уж у него детство, как выяснилось, не задалось…

Комментарии