stalnuhhin.ee Записи

Президент Ильвес и премьер-министр Ансип пожали друг другу руки, и президент кивком головы предложил садиться.

Сели. Подвинули к себе чашки, налили кофе, размешали сахар, отпили. Хрустнули печеньем. Помолчали.

— Ну, как там? — через пару минут неопределенно спросил Ильвес.

— Где? — не понял Ансип.

— Там… — кивнул в сторону окна президент.

— А-а-а… — догадался премьер. — Да так как-то всё…

— Что делают? — спросил, не дождавшись продолжения, Ильвес.

— Кто? — уточнил Ансип.

— Эти… — снова мотнул головой президент.

— Поют, — рассеянно ответил премьер-министр, внимательно изучая содержимое вазочки со сладостями.

— Да ну? — деланно удивился Ильвес.

— А то! И танцуют, представляешь? — подтвердил премьер, хрустя бумажкой. — Вкусные у тебя какие конфеты…

— Российские, — как бы согласился президент.

Ансип подавился и скрючился в кашле, пытаясь в то же время вычитать с фантика информацию об изготовителе. Ильвес постучал его по спине.

— Экий ты нервный стал, — заметил он. — Нельзя так. Беречь себя нужно. Во имя будущей Эстонии. Ты хоть у моей Эвелин спроси… А конфетки — украинские. Пошутил я просто… Ты уж не обижайся.

Ансип вытер заслезившиеся от кашля глаза, долил в кружку сливок, взял крекер. Фантик на всякий случай убрал в карман.

Однажды Ансипу приснилось — когда он спал, это как бы само собой разумеется, — что устроили деятели культуры конкурс на лучшее изображение премьер-министра. И один из них вылепил Ансипа в образе Венеры Милосской. «Наш премьер такой же красивый, как Венера?» — спросили скульптора. «Нет, такой же безрукий…» — ответил тот.

Но победил на конкурсе другой художник. Тот, что Ансипа изваял под Нику Самофракийскую. У которой, как известно, нет в наличии не только рук, но и головы. Такие вот сны бывают…

***

Однажды Ансипу — когда он снова заснул — приснилось, что сидит он напротив Джорджа Буша-старшего. Дело, кстати, было в салоне самолета. Небольшого такого «кукурузника». И, судя по шлемам и ранцам на спине и животе, летели они прыгать. С парашютом, конечно.

Буш посмотрел на Ансипа печальным таким взглядом и спросил, за что, мол, он в этом самолете? За какие грехи? Потому что в этот салон попадают в этом сне только за какие-то грехи. Вот у него, например, сынок такой — ходячая гуманитарная катастрофа! — что только успевай из самолета сигать. Хорошо хоть пока парашют дают. А тебя, мол, френд Ансип, из-за кого сюда загнали?

Ансип только усмехнулся. Мне, сказал, никто не нужен. Я сам — катастрофа. И гуманитарная, и экономическая.

Тут дверь открыли. Ансип смело так в нее ухнул. Летит! Строго вертикально и с соответствующим ускорением свободного падения. И дергает кольцо. А из ранца за спиной эстонские кроны струей — ух-х-х!

Ансип, естественно, запасной парашют раскрыть пытается. И из этого ранца кроны выпархивают! А тут вскоре и земля подоспела…

Проснулся Ансип весь в поту от собственного крика, и подумал было, что, может, и не стоит от кроны-то пока отказываться, как бы не отомстила она за такое пренебрежение. Но уже к завтраку взял себя в руки и мысли паникерские забыл…

Однажды Ансип спал — и ему приснилось, что он стал чемпионом мира в прыжках с шестом. В высоту, разумеется.

Прыгал он на тех соревнованиях, кстати, с загипсованной ногой. Причем разбег взял одновременно с Сергеем Бубкой, и перелетел не только планку, но и Бубку. И вполне заслуженно стал, как ранее констатировалось, абсолютным чемпионом мира.

Утром же в полудреме подумал, а кем он мог стать, если бы ему не мешали гипс на ноге и Бубка на планке? Вздохнул, и пошел на работу. Благо ноги здоровы, и Бубка прыгать в высоту — в число пяти самых богатых стран Европы — не мешает…

***

Однажды Ансип спал — и во сне оставил глубокий след в русской литературе. То есть обычно Ансипу что-то снилось, а в этот раз он сам приснился. И не кому-нибудь, а Пушкину. Александр Сергеичу.

Пушкин как в своем сне Ансипа увидел, так застонал и заворочался. Потом встал, перекрестился и плюнул в сторону Ансипа, но тот, как на то надеялся пиит, в воздухе не растаял.

Тогда Пушкин решил с настырным кошмарным видением бороться по своему фирменному рецепту. Вылил в серебряную кастрюлю две бутылки шампанского, добавил бутылку хорошего рома и столько же белого вина, положил два фунта сахара, покрошил во все это ананас и вскипятил получившийся коктейль на плите. Вылил его затем в фарфоровую крюшонницу, положил на ее края крестообразно две серебряные вилки, на них уложил кусок сахара, полил его ромом, зажег… Сахар воспламенился и растаял. Александр Сергеич налил готовую жженку в чашку и сделал мощный глоток. Оглянулся. Ансип все так же стоял за его спиной.

Тогда солнце русской поэзии тяжело вздохнуло, подошло к конторке и взяло в руки гусиное перо…

Так было написано стихотворение «Анчар», в котором прообразом и дерева, и двух других персонажей — «Но человека человек послал…» — послужил премьер-министр Эстонии. С чем мы его вполне заслуженно и поздравляем…

***

Однажды Ансип спал, и приснилось ему, что он нашел в лесу гриб. Съедобный! Явно съедобный: на толстой мясистой ножке, с коричневой шляпкой.

Потянулся к нему Ансип своим ножичком, а гриб ему и говорит человеческим голосом, что, мол, не режь меня, Андрус, я тебе еще пригожусь.

И понял тогда Ансип — те грибы, что он допрежь находил, вовсе и не были съедобными. Никакие это не сыроежки были, раз с ним уже другие грибы на чистом эстонском разговаривают…