Год: 2016

Где-то в начале августа у меня должна выйти новая книжка. Здесь – небольшой отрывок из нее.

Сан Саныч преподавал эстонский в одной из нарвских русских школ, и однажды его попросили быть сопровождающим у второклассников, которые в весенние каникулы должны были поехать на экскурсию в Новгород. Эта малышня своей непосредственностью и любознательностью так нравилась Сан Санычу, что он согласился.

На второй день пребывания в Новгороде второклашек повезли в Свято-Юрьев монастырь. Было это уже под вечер, дети за день намаялись, и Сан Саныч не стал настаивать — когда его повели на осмотр Георгиевского собора — на том, чтобы они тоже туда пошли. И с несколькими мамами почти все они остались у входа в монастырь, укрывшись от дождя под колокольней, построенной по проекту Карло Росси.

Сан Саныч осмотрел собор, а на выходе из него встретилась ему группа финских туристов. Вернее, туристок, поскольку мужчин среди них не было. Мимолётно удивившись этому казусу, Сан Саныч направился к выходу из монастыря, и издалека увидел, что его второклассники стоят вперемежку с десятком мужчин и о чём-то активно беседуют.

Где-то в начале августа у меня должна выйти новая книжка. Здесь – небольшой отрывок из нее.

Жил когда-то в Таллинне, на улице Ратаскаэву, Каспар-Неудачник. Именем нарекли его родители, а вот прозвище дали соседи, ибо не было такой беды на свете, которая обошла бы его стороной.

Не было в жизни Каспара ни одного дня, когда он чувствовал бы себя здоровым, и если шла какая-нибудь злая болезнь из Пруссии, то только еще только до Риги она добиралась – Каспар в Таллинне уже вовсю ею маялся. Ни одна достойная девушка не соглашалась за него замуж выйти, а которые и согласились бы, так только такие, которые и чёрта бы напугали, что уж о Каспаре говорить. Если летела с крыши черепица, то обязательно целила в каспарову макушку; если Каспар от неё уворачивался, то тут же падал в единственную на улице яму. Не удавалось ему ни одно дело, одни убытки приносило. С годами растерял он немалое наследство, от родителей доставшееся, и остался ни с чем – даже дом пришлось за долги отдать.

И решил он тогда утопиться, благо колодец прямо перед его бывшим домом стоял. Дождался темноты, снял с колодца крышку и полез через край. Тут из кармана выпала медная монетка, на камнях зазвенела. Поднял её Каспар и задумался, что же с ней делать? И тут за его спиной раздался скрипучий голос: «А ты водяному её подари…»

Повернулся Каспар и увидел старика с окладистой бородой да в красной рубахе – больше в темноте ничего не разглядеть было. «Имя своё наоборот в колодец произнеси и денежку в воду брось, — проскрипел старик. – Понравится водяному – отблагодарит…» И тихонько в сторону отошёл, будто растворился в темноте.

Где-то в начале августа у меня должна выйти новая книжка. Здесь – небольшой отрывок из нее.

Братья Эрик и Нильс были самыми толстыми людьми в Таллинне. Когда шли они по улице Мюйривахе, то встречные мимо них протиснуться не могли – под ногами проползали. На кафтаны, когда они свою одежду обновляли, уходило дорогой ткани, кожи и меха столько, что всё Братство Черноголовых обшить можно было бы. Когда заходили они в корчму, то сначала под их кресла камней обтёсанных накладывали, а потом насаживали на вертел целого быка, чтоб точно хватило. А к голодным Эрику и Нильсу старались ближе, чем на расстояние вытянутой руки, не подходить. На всякий случай.

Были братья богатеями, но мало кто знал, откуда их достаток берётся. Замечали только люди, что по ночам отправляются Эрик и Нильс на Вышгород. Вот и нашёптывали злые языки, что ведут они какие-то тёмные делишки с тамошними баронами. Какие – неведомо, но на добром деле так, как Эрик и Нильс, не разбогатеешь.

И вот одной безлунной ночью встретились они на Вышгороде, на самой узкой его улице, не увидели друг друга в темноте и пошли – Эрик с одной стороны, а Нильс – с другой. И встретились, конечно, в самом узком месте.

Где-то в начале августа у меня должна выйти новая книжка. Здесь – небольшой отрывок из нее.

Дело было в самом начале 90-х. Это было очень тяжёлое время, когда человек в мгновение ока мог попасть в ситуацию, требующую — выживания ради — срочного изменения места жительства, имени или даже внешности. Не хочется вдаваться в подробности, просто уточним, что герой этой истории, назовём его Оскар, задолжал денег людям, жизненные принципы которых не предполагают благотворительности по отношению к заёмщикам. Не желавший близкого личного знакомства с паяльником, показанным ему на последней встрече с кредиторами, Оскар бросился в бега, что в итоге привело его на край света, в славный город Нарьян-Мар.

Оскар в одиночестве сидел за столиком в одном из местных кафе, одолеваемый мрачными думами, когда к нему подсел персонаж в унтах и с большим портфелем. Через два часа и после трёх бутылок «Столичной» из этого портфеля Оскар спросил своего собутыльника, оказавшегося завучем сельской школы-интерната для детей оленеводов, не подскажет ли он, где мог бы – пусть за угол и стол — поработать в Ненецком автономном округе интеллигентный средних лет мужчина. Завуч сфокусировал взгляд на Оскаре и сообщил, что его школе позарез нужен учитель английского языка. И ничуть не удивился, когда Оскар заверил его в том, что он обременён высшим образованием именно в сфере английской филологии.

Уже на следующий день, после восьмичасовой поездки по убитым дорогам, Оскар оформился учителем английского на полторы ставки, заселился в интернат и начал новую жизнь. Диплом он пообещал предоставить попозже, и с этим согласились подождать. Как ему сообщили, в школе уже лет двадцать не преподавался английский, никто не знал даже его азов и не было даже учебной литературы. Оскар, возликовав в душе, на это ответил, что трудностей не боится. И начал очень активную педагогическую деятельность.

Где-то в начале августа у меня должна выйти новая книжка. Здесь – небольшой отрывок из нее.

Предваряя упреки и нападки, заявляю сразу и безоговорочно — эстонский язык учить надо. Хотя некоторые осознают необходимость этого в уже вполне зрелом возрасте. Причем с одним моим хорошим знакомым — назову его хотя бы Сергеем — произошло это не где-нибудь, а в Тбилиси.

Сам то он наш, местный, родом из Нарвы, но вот довелось ему, видите ли, ещё в советское время побывать там, в Тбилиси, в командировке. Чтобы не впасть в занудство, мелкие детали и подробности опущу, ограничусь лишь констатацией того факта, что жить Сергею в Тбилиси пришлось на окраине города, вблизи местного ликеро-водочного комбината. Который от остального мира отделял забор, чтоб не соврать, сантиметров тридцати в высоту. Что — плюс демпинговые цены на спиртное в темное время суток, когда водкой торговали прямо с конвейера — приводило к безудержному пьянству прилегающий к вышеупомянутому заборчику квартал, жертвами которого оказывались, естественно, и командированные.

Пили местные до изумления много, что если не оправдывает, то, по крайней мере, объясняет, почему мой приятель, сбежавший несколько дней спустя от их гостеприимства и непонятно как очутившийся в местной художественной галерее, соображал несколько вяло, делая из очевидных фактов абсолютно неадекватные выводы. И, замерев перед полотном Николо Пиросмани «Медведь в лунную ночь», с которого медведь, больше похожий на крысу, неземным своим взглядом гипнотизировал посетителей выставки, вдруг понял, что каким-то чудом овладел грузинским языком!

Трудно описать всю глубину постигшего его потрясения! Умом Сергей понимал, что находится на Кавказе, но ощущал себя при этом, как какой-то персонаж Кафки. Поскольку за его спиной говорили — в грубых выражениях обсуждая и осуждая его внешность и одежду, делая скороспешные и нелицеприятные выводы по поводу его умственных способностей — явно не на русском языке, а он, тем не менее, все прекрасно понимал. В общем — полный Кафказ!

Где-то в начале августа у меня должна выйти новая книжка. Здесь – небольшой отрывок из нее.

Люся приехала поступать в Тартуский университет из такого далека, что… В общем, ей было бы гораздо ближе к дому учиться на врача где-нибудь в Сан-Диего, штат Калифорния, но поскольку приключилась эта история в конце 70-ых, то такого варианта у неё не было. И совершенно понятно, что эстонский ей пришлось осваивать, что называется, с нуля.

В самом начале второго семестра как-то возвращалась она поздней ночью из городской больницы, где подрабатывала санитаркой, в свое общежитие на другом конце города. Автобусы уже не ходили, пришлось идти пешком. Люся перешла по пешеходному мосту реку и очутилась в плохо освещенном парке. И от страха прибавила шагу, почти побежала: в том году по Тарту всю зиму ползли слухи о насильнике, по ночам нападающем на одиноких женщин. А поскольку слухи в то время были зачастую правдивее газет, то Люся им верила полностью.

И вот, на середине пересекающей парк дорожки, из-за куста наперерез первокурснице бросился мужчина, обхватил ее сзади руками, и, противно сопя, потащил в сторону образующих небольшую рощицу деревьев…

Где-то в начале августа у меня должна выйти новая книжка. Здесь – небольшой отрывок из нее.

Дело было во второй половине 90-х. В один прекрасный день российско-эстонскую границу на новеньком «джипе» пересекал мужчина средних лет и весьма бравого вида. На просьбу российского пограничника открыть капот он отреагировал очень нервно: стал орать, что он не чмо какое-нибудь, а отставной генерал, а ныне – глава администрации не скажу какого города, и всех тут на винт намотает и на бинты порежет, и много чего еще.

Вся таможня вытянулась по стойке «смирно», взяла под козырёк, и, не говоря худого слова, пропустила эту исключительную во всех отношениях персону под шлагбаум.

Весьма, надо полагать, довольный собой экс-генерал пересёк реку и подъехал к эстонской таможне. И его без лишней бюрократии тут же отправили на транспортную площадку, где два невозмутимых таможенника начали полный досмотр автомобиля. То есть не только сняли, например, все панели с дверей, но даже колеса разбортировали.