Рубрика: Парламент и правительство

«В интервью австрийской газете Der Standard президент Ильвес отметил, что после войны в Грузии Европе стало сложно сотрудничать с Россией, при этом развитие отношений полностью зависит от российской стороны. Ильвес также подчеркнул, что самое минимальное требование, которое НАТО мог бы предъявить России, чтобы доверие было восстановлено, — это чтобы она перестала запугивать своих соседей»

Ильвес: РФ должна перестать запугивать соседей

Младший отряд пионерского лагеря не спал. По крайней мере —мальчишки. В их палате, как обычно, звучали страшилки.

Пятеро пионеров, натянув одеяла до самых глаз, обмирая, слушали шестого. Тот, коверкая слова, с сильным кавказским акцентом, уже заканчивал свою историю:
— …И тогда дэвочка сказала: нэт, мама, я нэ отдам тэбэ свою ручку — мамой клянусь! И воткнула кинжал ей прямо в сэрдце! …и вырэзала его! …и кинула это сэрдцэ на твою кровать, генацвале! — и швырнул свернутое в комок полотенце на соседнюю постель, откуда донесся вопль, перемежающийся явно нецензурными выражениями на польском языке.

Пионервожатый по кличке Медведь, растянувшийся в одежде поверх одеяла на одной из свободных коек, заговорил, дождавшись конца коллективного визга:
— Ну, что, Саакашвили, уже неплохо, с фантазией. Вон как Качиньского проняло — до самых кишок. Только галстук ты зря жуешь, когда что-то рассказываешь. Звук страдает… И вообще… Мы же с вами учили: «Как наденешь галстук — береги его. Он же с твоим саваном цвета одного!»

Медведь посмотрел на остальных:
— Кто у нас сегодня еще ничего не рассказывал? Ющенко, чего притихарился? Давай, выползай из-под одеяла, народ ждет твою страшилку.

В кровати, к которой обращался пионервожатый, началось шевеление, одеяло медленно поползло к изножию, на белом пятне подушки появились очертания головы. Сосед слева включил фонарик, и направил его на темный силуэт. Тут же раздался дружный вопль. Даже Медведь вздрогнул – за все пионерское лето он так и не смог привыкнуть к этому лицу.

«Ансип не одобряет высказанную Алларом Йыксом идею внеочередных выборов, ведь по сути от этого ничего не меняется, зато это был бы плохой сигнал от Эстонии миру. Ансип сказал, что в результате внеочередных выборов Партия реформ и Центристская партия усилили бы свои позиции. «Это очень глупая мысль», — так Ансип оценил мнение бывшего канцлера права Аллара Йыкса о том, что в нынешней ситуации выходом стали бы внеочередные выборы в Рийгикогу»
Ансип назвал идею Йыкса глупой

Аллар Йыкс, бывший канцлер права, сметая на своем пути секретарш и охрану, ворвался в кабинет Ансипа.

— Ты назвал мою идею глупой?! — тут же взял он быка за рога.
— Я? — удивился премьер-министр и посмотрел на своего советника. Тот почти незаметно утвердительно кивнул головой.
— Да, я назвал ее глупой, — решительно заявил Ансип.

— То есть ты считаешь меня глупцом? — предвещал скорую истерику голос Йыкса.

— Кто? Я? — снова удивился премьер и вновь уставился на советника. Тот закатил глаза к небу, пожал плечами.
— Да, я считаю тебя глупцом, — обрел уверенность Ансип. — А в чем дело-то?

«Ее голос был чист, как горный хрусталь и звучал, как колокольчик. Чувствовалось как искренне и от сердца звучат ее песни», — пишет председатель реформистской фракции Кейт Пентус в партийной газете «Таллиннский вестник» о своих впечатлениях о концерте Людмилы Сенчиной. На вопрос, как часто она ходит на мероприятия в РКЦ, или ее интерес к русской культуре возник только в связи с приближающимися выборами, Пентус ответила, что «ходит туда, куда ее приглашают». По мнению Пентус, разделять жителей столицы на русскоязычных и эстонцев не является правильным. Однако в эстонской версии партийной газеты ее впечатлений о концерте русской певицы нет.»

Пентус заигрывает с русскими избирателями

Ансип подошел к помещению реформистской фракции парламента скорым шагом, но войти не смог, наткнувшись на запрудивших вход однопартийцев. Все они сгрудились у дверей и, вытягивая шеи, напряженно изучали что-то, находящееся внутри. На лицах был испуг, хотя — премьер-министр мог бы в этом поклясться — взгляды некоторых камрадов выражали откровенное злорадство.
Премьер протиснулся сквозь это столпотворение и встал рядом с министром юстиции Лангом, в первом ряду. Картина, перед ним открывшаяся, была намного колоритнее той, что он представил себе несколько минут назад, после звонка из фракции.

Посреди большого кабинета, прямо на столе, сидела Кейт Пентус. Черная «косуха», обильно украшенная заклепками, укрывала ее от пояса и выше, ниже пояса — но не намного ниже — красовалась черная же кожаная юбка, обильно утяжеленная металлическими заклепками и шипами. Высокие сапоги, почти скрывающие сетчатые колготки, море металлизированных «фенечек» и шипованный ошейник украшали руки и шею председателя фракции. Волосы, покрашенные под зебру, были причесаны в стиле «взрыв на макаронной фабрике». Правой ногой Кейт упиралась в живот сидящего перед ней в кресле камрада Грязина, которого Ансип не сразу узнал — таким испуганным он выглядел.

«…В статье рассказывается о том, как трое людей, представившихся работниками КаПо, под надуманным предлогом назначили предпринимателю Петришину встречу, во время которой сначала похвастались своей информированностью по поводу деловой и частной жизни предпринимателя, а затем стали настойчиво интересоваться вопросом, не вымогали ли у него в Таллиннской городской управе взятки за детальные планировки. Получив отрицательный ответ, собеседники ретировались … однако через неделю у Петришина появился посланец, предложивший от имени и с адреса предпринимателя направить вице-мэру Таллинна Таави Аасу и мэру Эдгару Сависаару заранее подготовленные кем-то письма. В письме к Аасу якобы продолжался разговор о неких детальных планировках, при этом упоминались некие “подарки” то Таллинну, то строительной фирме Merko. В случае отказа, как дали понять Петришину, его фирму ждет некая “ревизия”, в ходе которой может найтись что-то, что доставит предпринимателю определенные неприятности»

Странные методы работы КаПо будут обсуждаться в комиссии Рийгикогу

Министр внутренних дел обошел сарай, через дырявую крышу которого разбегались во все стороны тонкие веревочные провода. Он подтащил к окну трухлявую лестницу и, взобравшись по ней, спрыгнул на пол чердака.

Очень странно! Этот чердак был обитаем. На стене висели мотки веревок, фонарь, два скрещенных сигнальных флага и карта Эстонии, вся исчерченная непонятными знаками. В углу лежала покрытая мешковиной охапка соломы. Тут же стоял перевернутый фанерный ящик. Возле дырявой замшелой крыши торчало большое, похожее на штурвальное, колесо. Над колесом висел самодельный телефон.

Пихл заглянул через щель. Перед ним, как волны моря, колыхалась вся страна. И тогда министр решил: пусть этот старый сарай с его веревками, фонарями и флагами будет большим кораблем. Он же сам будет капитаном — премьер-министром. Ему стало весело. Он огляделся — нет ли рядом Ансипа — и повернул штурвальное колесо. Тугие веревочные провода задрожали, загудели…

Вдруг на стене задребезжал звонок телефона. Этого Пихл не ожидал; он думал, что этот
телефон просто игрушка. Ему стало не по себе. Он снял трубку.