В поисках здравого смысла
1. часть | 2. часть | 3. часть | 4. часть | 5. часть
6. часть | 7. часть | 8. часть | 9. часть | 10. часть
11. часть
Facebook
Есть такой жанр в мировой литературе – рождественские истории. Особенно популярен он был в 19 веке. Стереотип такой: девочка-сиротка в дырявых башмачках продает на улице спички, а вокруг метель, сугробы – и бедняжка медленно замерзает. К ней приходят видения, в которых она ведет разговоры с… ну, кто в грезах к ней приходит, с тем и ведет. Типовых концовок у такого рассказа две: или сиротка замерзает в снегу, видя во сне улыбающуюся ей мать-покойницу, или ее узнает бессердечный дядя-богач, в котором вдруг проснется совесть – и он возьмет девочку за озябшую ручку и отведет домой, к рождественской ели и жарко пылающему камину. Лично мне больше нравится второй вариант, счастливый.
Изобрести что-то новое в этом жанре практически нереально. Вот, например, четыре года назад позвонил мне бывший соученик, ныне проживающий в США, и каким-то испуганным голосом, что было слышно аж за восемь тысяч километров, спросил:
— Ну как там у вас?
— Что – как? – не понял я.
— Сильно стреляют? – шепотом уточнил Генка. – По домам с обысками ходят?
Я автоматически посмотрел в окно: там гуляла женщина со спаниелем; еще одна собачка гуляла сама по себе, без дамского общества. Непохоже было, что они собираются кого-то обыскивать. А больше там никто не ходил.