Не раз и не два я использовал иллюстрациями к своим статьям фотографии из папки «любимое», а вы, друзья, спрашивали, что еще есть в этой папке? И сегодня я выставляю здесь несколько историй, некогда – в детстве, в юности, в зрелые годы — меня поразивших.
Чен Бенхуа
Чен Бенхуа. Китайская партизанка. Лыбящиеся японцы, что за ее спиной, сейчас докурят – и заколют ее штыками. Она это знает.
Мириан Леванович Одишария
Мириан Леванович Одишария. Полковой комиссар. Когда погиб пулеметный расчет, продолжил вести огонь. Контуженный, попал в плен. Немцы его сфотографировали после допроса. Перед расстрелом.
Есть такой жанр в мировой литературе – рождественские истории. Особенно популярен он был в 19 веке. Стереотип такой: девочка-сиротка в дырявых башмачках продает на улице спички, а вокруг метель, сугробы – и бедняжка медленно замерзает. К ней приходят видения, в которых она ведет разговоры с… ну, кто в грезах к ней приходит, с тем и ведет. Типовых концовок у такого рассказа две: или сиротка замерзает в снегу, видя во сне улыбающуюся ей мать-покойницу, или ее узнает бессердечный дядя-богач, в котором вдруг проснется совесть – и он возьмет девочку за озябшую ручку и отведет домой, к рождественской ели и жарко пылающему камину. Лично мне больше нравится второй вариант, счастливый.
Изобрести что-то новое в этом жанре практически нереально. Вот, например, четыре года назад позвонил мне бывший соученик, ныне проживающий в США, и каким-то испуганным голосом, что было слышно аж за восемь тысяч километров, спросил:
— Ну как там у вас?
— Что – как? – не понял я.
— Сильно стреляют? – шепотом уточнил Генка. – По домам с обысками ходят?
Я автоматически посмотрел в окно: там гуляла женщина со спаниелем; еще одна собачка гуляла сама по себе, без дамского общества. Непохоже было, что они собираются кого-то обыскивать. А больше там никто не ходил.
Жил да был человек совершенно обыкновенной судьбы. Родился он сразу после войны в семье блокадников; ребенком вместе с родителями, приехавшими в ЭССР строить электростанцию, перебрался в Эстонию; здесь выучился на электромонтажника и много лет по этой специальности или близко к ней трудился. Обычный работяга.
В 90-ом году его послали в командировку в Латвию. Там он обзавелся третьей женой и через некоторое время, когда кончился срок годности советского паспорта — а в Ригу, в посольство РФ было ехать далеко и неохота — оформился в местном паспортном столе как лицо без гражданства. Но через несколько лет приключился третий в его жизни развод, и он вернулся в Эстонию.
Был он, наверное, сверх меры безалаберным, биться за эстонские документы начинал несколько раз, но никак не удавалось довести процесс до конца: чиновников откровенно бесило, что латвийский негражданин пытается стать эстонским негражданином. Ну он и жил по латышскому «серому» паспорту, который регулярно обновлял, поэтому иногда получал штрафы за превышение 180 дней проживания в нашей стране. Жил вдалеке от столицы, четверть века работал «по-черному». Пока в сентябре этого года не умер.
