Обитаемый остров, массаракш!

«Лидер правящего в Эстонии Союза Отечества и Республики Март Лаар, которого многие считают инициатором дискриминирующих некоренное население законов, провел в центре Таллинна акцию в защиту прав человека на Кубе. Пара десятков человек на улице Виру неожиданно застыли в разных позах, тем самым символизируя похолодание на далеком карибском острове…»

Лаар озаботился свободой на Кубе

.

Март Лаар спал чутко, и мурлыканье телефона сразу его разбудило. Не раскрывая глаз, он взял трубку. Шелестящий голос референта произнес, как бы извиняясь:
— Тринадцать часов двадцать минут…

— Да, — сказал Лаар, все еще не раскрывая глаз. — Да. Благодарю.

Он откинул одеяло и сел. «Массаракш!» Некоторое время он сидел, уставясь на свои пухлые бледные ноги, и с грустным удивлением размышлял о том, что вот уже скоро шестой десяток пойдет, но не помнит он ни одного дня, когда бы ему дали выспаться. Все время кто-нибудь будит. Когда он был студентом, его будил в общаге после попойки скотина-сосед. Когда он был премьер-министром, его будил после попойки дурак-секретарь с неподписанными документами. И так всю жизнь…

Лаар взглянул на часы. Было двадцать пять минут второго. Он громко застонал и потащился в ванную. Опять этот кошмар… полчаса кошмара. От которого нет защиты… От которого нет спасения… Но жить без которого невозможно…

Ванна была уже полна горячей водой. Лаар сбросил халат, стянул ночную рубашку и сунул под язык таблетку российского анальгина. Он залез в воду, устроился поудобнее, расслабился, и тут боль ударила в темя, прокатилась
по позвоночнику, запустила коготь в каждую клетку, в каждый нерв и принялась драть — методично, люто, в такт бешеным толчкам сердца… Лаар застыл в параличе.

Это была нормальная реакция нормального человека на ежедневную процедуру промывания мозгов. На которую большинство жителей обитаемого острова Эстония уже лет десять реагировало взрывами патриотизма. В результате этой ежедневной процедуры они безоговорочно верили, что на востоке страна граничит с дикими племенами агрессивных и злобных людоедов; что недавнее прошлое целиком состояло из гнета и унижения; что эстонскому языку грозит опасность; что страна может войти в пятерку самых богатых — и другую аналогичную чушь. При этом ежедневная процедура промывания мозгов вызывала у них эйфорию, граничащую с восторгом.

Иное дело — выродки. Те, кто это промывание организовывал. Для них оно было болезненно, вызывало паралич. И следовало постоянно следить за тем, чтобы себя не выдать.

Когда все кончилось, Лаар еще немного полежал в томном изнеможении, затем вылез, растерся перед зеркалом, посидел немножко просто так, окончательно приходя в себя, а потом позвонил референту:
— Ну, как сегодня всё прошло?

— Прокол, — нервно доложил тот. — Человек двадцать наших оказались в публичном месте во время трансляции. Соответственно — засыпались. Всех парализовало прямо на улице…

— Массаракш! — грязно выругался Лаар. — Идиоты! — рявкнул он, тяжело дыша. — Что предприняли?

— В точном соответствии с вашими указаниями объявлено — от вашего, разумеется, имени — что это была акция протеста. И что эти там, на улице Виру, застыли как бы против Фиделя Кастро. Типа против тирании на Кубе.

— Господи! — Лаар ошарашено посмотрел на трубку, как будто это она придумала этот бред. — И что публика?

— Смеется, — честно доложил референт. — Но многие верят. Вы же сами нам говорили, что люди легче всего верят в самую чудовищную ложь. Вот мы и…

«Это не я говорил, это…» — подумал было Лаар, и даже открыл уже рот. Но промолчал. Куба — так Куба! Какая разница? Когда аборигены обитаемого острова, массаракш, уже верят в любую чушь…

Комментарии