Когда Ансип был маленький, он как-то раз вышел во двор. Поиграть с детьми близкого возраста, культурных ориентиров и социального положения. И застал их за жеванием бабл, как тогда говорили, гама.
То есть не их он застукал за этим соблазнительным занятием, а его. Потому что наслаждался жевачкой один мальчик, а остальные терпеливо ждали своей очереди. А одна маленькая девочка уже хлюпала носом, понимая, что до нее баблгам, понятное дело, не дойдет. Такие вот это были суровые времена. На всех всего не хватало.
Тогда Ансип сказал, что знает, где этой самой жевачки — хоть завались. «Что, и банановой?» — спросили его недоверчиво. «Да!» — ответил Ансип, оглядел всех чистым взором, и добавил, что если ему дадут пожевать баблгам без очереди, то он всех отведет в это удивительное место. Которое называется Финляндия. И все тогда сразу засобирались, а маленькая девочка зарыдала навзрыд. И как в воду глядела — ее с собой не взяли. Потому что не женское это дело — в Финляндию за жевачкой ходить. Женщина должна сидеть дома и ждать мужчин из похода.
И вот мальчики пошли. Они прошли целых пять улиц и парк, потом мимо магазина, автобазы и завода, и уже углубились в лес рядом с городской свалкой, когда один из них порезал ногу. Оказалось, что он потерял правую сандальку. Еще во дворе потерял, но ничего не сказал — боялся, что с собой не возьмут. Или уйдут, пока он домой сбегает.
Ансип возмутился. «Если все будут себе ноги резать, — заявил он, — то мы никогда никуда не доберемся!» Но через пару минут выяснилось, что они в любом случае никуда не доберутся. Заблудились потому что.
Тут же налетели комары, а когда дети решили присесть на землю — муравьи набежали. А чуть погодя, когда уже смеркалось — родители с участковым милиционером. Догнали-таки. Потому что маленькая девочка из их двора хоть и не умела еще как следует говорить, но рукой в ту сторону, куда пошли мальчики, махнула очень точно.
Со слезами на глазах родители обнимали и тормошили своих детей, и все очень просили папу Ансипа как следует попороть свое чадо. А папа Ансипа обещал общественности буквально обскоблить сыночка ремнем.
Вот. Пришли они домой, и папа, намотав ремень на руку, спросил Ансипа, чего, мол, он себе думает. Ансип же, хоть и был маленький, но дураком уже тогда не был. И сказал, что на самом деле он вел детей на Кубу, помогать одноименному кубинскому народу бороться против ига международного империализма.
Папа крепко задумался. На дворе был 59-ый год, и пороть кого бы то ни было за солидарность с угнетенными латиноамериканцами представлялось поступком по меньшей мере опрометчивым. Поэтому он ограничился демонстрацией политической карты мира, наглядно объяснив Ансипу, что расстояния и водные преграды между их родным городком и Кубой такие, что… И на всякий случай показал еще Финляндию. «Короче — ты всё понял или нужен ремень?» — спросил папа. Это был, как оказалось, чисто риторический вопрос.
Когда папа ушел вдевать ремень обратно в брюки, Ансип еще раз посмотрел на карту. Конкретно — на Финляндию. Где жевачки — хоть завались. И тихо так молвил:
— Мы пойдем другим путем…
И ведь пошел-таки, что характерно!
Ваш комментарий будет первым