Гоп-стоп

«МИД Эстонии указал послу России Николаю Успенскому на «неуместные высказывания». Поводом для неудовольствия МИД Эстонии стало утверждение Успенского, что в Эстонии под маской языковых требований проводится кадровая чистка педагогов, которую осуществляет репрессивный орган — Языковая инспекция. По его словам, в школах идет негласное давление на русскоязычных учеников»
МИД Эстонии указал послу России на «неуместные высказывания»

«Министр образования Тынис Лукас критикует реакцию школы на заявление своего ученика Сергея Метлева, раскритиковавшего высказанное послом РФ в ЭР Николаем Успенским мнение о русских школах Эстонии»
Лукас выступил в защиту ученика

Сквозь слякоть, меланхолично падающую с небес, тускло пробивался свет единственного в квартале целого фонаря. Снежинки мягко ложились на прогревшуюся за день брусчатку мостовой, тут же превращаясь в грязную воду. Облупленные фасады домов темными глазищами окон мрачно взирали друг на друга.

Лишь в одном месте на всей этой улице теплилась жизнь, хоть и на примитивнейшем уровне ее высшей формы: в проеме одной из подворотен иногда проступали силуэты двух сидящих на корточках мужчин в китайских трениках с лампасами, черных кожаных куртках, кедах и кепках. Иногда из этой подворотни слышалась вполне членораздельная речь.

— Ну чо, братан Лукас, бля, как вопрос решаем? — спросил один из силуэтов. — Короче, тема такая: ты — пыром в челюсть, нах, я — с правой по печени. Конкретно валим фраера, рвем ему пасть и хиляем на хату.

Его собеседник, не вставая с корточек, мощно затянулся папироской:

— Вы, коллега Паэт, — при всём моем душевном расположении к вам — такой поведенческой парадигмой de facto иллюминируете самоочевидную дискриминацию доминирующей роли верхнего звена нашей иерархии, хотя de jure…

Тут говорящий мельком глянул на своего визави и осёкся.
— Извини, братан, за гнилой, бля, базар. Чо-то поплыл я… — сказал он и щелчком указательного пальца отправил окурок папиросы на другую сторону улицы. — Короче, ты конкретный пацан, нах. Ваще самый крутой на этой улице. Ты реально красавчик! Но — лошара. Пахан четко крякнул — всё должно быть чики-пики, фраера надо опетушить чисто морально.
Второй силуэт выпрямился, изобразил руками и ногами серию ударов по воздуху:

— Так я ж говорю — пыром в челюсть, с правой — по печени, и, типа, он сам напоролся на косяк… Чо тут аморального-то?

— Не, стрёмно как-то… — продолжал сомневаться первый. — А может, пацана выставим? — осенило его вдруг. — Есть у нас один… типа вашей реформистки Галоян… Как она, кстати, для Playboy´я снялась уже?

— Не напоминай мне об этой беспредельщице! Просто даже забудь! — взвизгнул оказавшийся реформистом его собеседник и грозно засопел. — Давай лучше крысеныша своего предъявляй!
— Вылезай! — постучал первый силуэт по стоящему рядом мусорному баку…

Спустя пять минут инструктаж был окончен.

— Короче, делаешь дело — и ты в бригаде, зачтется, типа, за крещение, — разъяснял политику партии и правительства первый силуэт. — Заценил?
— Ух ты, клёво! — зашелся в восторге пацан. — А шпалер мне дадут? Или пусть в моей школе кого-нибудь уволят, директора там, или еще кого, чтоб уважуха была…

— Твое дело пока пацанское — взрослых на разборки разводить. Там посмотрим… Пока — подходишь, плюешь в хавальник и орешь…

— «Он ко мне первый привязался! Посмотрите, люди добрые, чо творит беспредельщик!» — заверещал пацан. — Да помню я.

— Тише вы там! Идет! — зашипел второй силуэт. Гоп-стоп вступал в свою активную фазу…

Комментарии