Однажды премьер-министру Ансипу снился сон. Он в это время как раз спал, так что ничего удивительного в том, что ему заодно что-то приснилось, нет.
И оказался он в том сне на мосту. Стоит, значит, Ансип на перилах в «семейных» своих, на шее петля пеньковая, на другом конце которой — пудовая гиря. Стоит, с ноги на ногу переминается, руками плечи обхватил, поеживается. Зябко. Утро только наступает, холодно еще…
Стоит… Вроде уже и прыгать пора, да не решается чего-то. Засомневался, короче, в правильности избранного пути. Что для него, откровенно скажем, крайне нетипично.
Стоит дальше… Весь уже пупырышками покрылся. Народу, что вокруг столпился, даже неприятно на него смотреть стало. Хотя сначала нормально электорат реагировал, с полным пониманием и одобрением.
— Долго он еще нас тут держать будет? — пробурчал кто-то из толпы.
— Да вишь, засомневался он, — ответили ему. — Вначале-то так мощно начал… Потом задумался…
— Он? Задумался? — не поверили рассказчику.
— Своими глазами видел, вот те крест! — побожился тот. — Грех самоубийства, говорит, такой тяжелый… Даже в фигуральном смысле, когда речь идет о политическом самоубийстве…
В это время к Ансипу подошел запыхавшийся священник.
— Господин премьер-министр! – начал он. — Я всё уладил. Договорился по своим каналам. Вознес, так сказать, святую молитву, и Господа нашего вопросил, согласен ли он на секундочку отвернуться, когда вы прыгать будете? Знаков мне на то никаких явлено не было, а молчание, как известно, знак согласия. Так что прыгайте смело! Господь согласен засчитать эту смерть за наступившую в силу естественных причин. И да хранит вас… То есть — со святы-ыми упоко-о-ой!..
С другой стороны к перилам приблизился полицейский патруль.
— Так что разрешите доложить! — обратился к Ансипу старший по званию. — Префект дал команду превентивно зафиксировать несчастный случай… — он заглянул в бумажку, — …с летальным исходом. («Не каламбурь!» – шепнул ему напарник…) Не знаю, что такое превентивно и летально, но мы уже и протокол составили, и свидетелей нашли, которые своими подписями все подтвердили. Так что самоубийством это считаться точно не будет, будьте покойны. («Ну вот, опять каламбуришь!» — расстроился второй патрульный…) Самый что ни на есть несчастный случай…
Его слова подтвердил подошедший от машины скорой помощи врач:
— Вскрытие покажет инфаркт. Или инсульт. Или вам больше нравятся множественные переломы и иные несовместимые с жизнью травмы в результате несчастного случая на производстве?
— Прыгай уже, не томи! — раздался крик из толпы. — Тебе-то хорошо, а нам еще в Кассе по безработице очередь занимать!
К перилам, не видимые Ансипу, подошли два скромного вида мужчины в спортивных костюмах реформистских цветов, желтого и синего, и с веслами в руках. Переглянувшись, они, не говоря худого слова, приставили весла к спине премьера и тихонько толкнули. Через секунду раздался всплеск. Люди разошлись по своим делам, а Ансип проснулся.
Он долго лежал, злобно пялясь в потолок, потом пробормотал — «Не дождетесь!» — и привычно, можно сказать — по привычке, пошел на работу. Да чтоб она сгорела, эта его вредная привычка!
Очень жизненно описаны действия двоих в желто-синем с веслами, но непохоже, что сейчас будут применять именно эту тактику наяву, ибо в этом нет никакого резона.
За 20 лет физически выращена и идеологически вскормлена молодая эстонская поросль, промытость мозгов которой закончилась тем, что в головах осталась только промывочная субстанция (или суспензия, если точнее). Их сознание и убеждения — это не tabula rasa, они испещрены волшебными и завораживающими цифрами 5 и 5000 лет (у многих народов волшебными считаются числа 3 и 7, но и тут надо было подчеркнуть свою исключительность), крестиками, дубовыми листиками, значками, изображениями рук, мечей и прочими тату. Их надо трудоустроить по-родственному. И премьерам правящей нац.элиты (будем откровенны, их ведь два — нынешний и рвущийся на третий срок единственно, по его частному мнению, пригодный в кандидаты подписант «плача бывших») можно уверенно (сообразно комсомольской традиции) передать этой достойной смене, т.е. своим детям и племянникам, власть над теми, кого эта смена не привыкла считать людьми, во-первых, и низшей кастой, во-вторых.