На самом деле я давно сбился со счета, сколько раз уже объяснял, почему ищу более результативные пути преподавания эстонского языка, но при этом категорически против перевода русскоязычных школ на государственный.
13 сентября 2012 года я стоял перед парламентом, а за моей спиной, на огромном экране, по ходу речи появлялись тексты-картинки, которые я комментировал. Для полного понимания смысла вам надо знать, что в качестве примера я выбрал довольно обычное задание по математике для 10 класса. Вот оно:
«Три игрока А, В, С играют в следующую игру. У каждого игрока есть лист бумаги, на котором в начале игры написано имя этого игрока. Игрок А выбирает одного игрока из остальных, стирает с его листа находящееся там имя и пишет вместо него имя, находящееся на его листе. Далее делает таким же образом ход игрок В, потом игрок С и затем ход снова переходит к игроку А. Игра кончается, когда на листах всех игроков окажется одно и то же имя и победителем становится тот игрок, чье это имя. У кого-нибудь из игроков есть победная стратегия (стратегия, играя по которой он победит при любых ходах играющих против него)?»
Не знаю, сможете ли вы решить эту задачу, но уверен, что смысл ее вы поняли — по той простой причине, что прочитали задание на своем родном языке. Вот теперь мы можем говорить об изучении математики, развитии соответсвующих умений и навыков, ведь конкурируют не ваши познания в языке, а умение логически мыслить.
Точно так же сможет сразу приступить к решению этой задачи ученик, для которого родной язык – эстонский. Если текст задания будет на эстонском, он увидит все условия, их поймет и сосредоточится на поиске решения. Вот он, этот текст на государственном:
Гимназист-эстонец воспримет этот текст целиком, ему не надо прилагать для этого дополнительных усилий. Тогда, в парламенте, я сказал: «Для некоторых в этом зале это может быть сюрпризом, но вообще-то речь, как таковая, неразрывно связана с происходящими в мозгах процессами. И поскольку мы говорим об устойчивых связях, определяемых логикой и психологией родного языка, то речь сейчас о том, что носителю эстонского как родного ничто не мешает сразу начинать вникать в смысл задания».
Теперь посмотрим на эту задачу глазами русского ребёнка: какую дополнительную работу при виде такого текста должен будет проделать русскоязычный гимназист?
Первая проблема – ему надо точно знать значение каждого слова, потеря одного-двух уже ставит под сомнение его способность решить задание. Текст уже выглядит для него как криптограмма, примерно так:
Для большинства читающих эту мою статью не секрет, что порядок слов в русском и эстонском языке не совпадают. Так что русскому гимназистунеобходимо немедленно определить в тексте задания места, которые, для правильного понимания смысла, требуют при переводе перестановки слов. В обычном задании из шести предложений их 7, они выделены жирным шрифтом:
Вы их хорошо видите? А школьнику каково? Можете быть уверены, что в нескольких местах ваш ребенок запутается.
Одновременно с этим русскому ребенку надо решать, например, следующую проблему: в этом задании 17 раз используются слова с корнем «mäng», и надо правильно определить, где эти слова склоняются, а где спрягаются, где используются склоняемые формы глаголов и т.п. Посмотрите, они выделены наклонным шрифтом:
Хорошо видите? И еще одна, далеко не последняя задача – правильно перевести хотя бы эти слова с корнем «mäng», в случае которых используется свыше 10 различных окончаний (они, хоть и не все, выделены цветным фоном):
Аналогичные проблемы гарантированы при изучении на эстонском физики и химии, это как минимум. Получение полноценного образования на не родном языке невозможно. Это во-первых.
Во-вторых, в предметах, требующих максимального понимания, основная масса русских школьников постоянно будет в условиях нечестной конкуренции.
В-третьих, значительная часть школьников, при иных обстоятельствах получивших бы гимназическое образование и возможность учиться на более высоком уровне, останется вообще без будущего.
Эстонский надо учить на уроках эстонского языка, а не математике. Почему наша система к этому не готова – тому есть конкретные причины, но об этом в следующий раз. Фактом остается то, что с сентября 2012 года я о том, что вы сейчас прочитали, десятки раз рассказывал на всевозможных собраниях и заседаниях.
Ваш комментарий будет первым