О языковой инквизиции на немецком

Недавно у меня побывал Конрад фон Шуллер, журналист Frankfurter Allgemeine Zeitung. Потом – прислал свою статью. Не так часто нам удается почитать то, что пишут о наших проблемах западные журналисты. И пусть человек ошибается в мелочах, главное он все же уловил.

Итак, статья Конрада. А после нее – оригинал на немецком языке.

Нежеланная помощь в интеграции от Таллина

Конрад фон Шуллер, Frankfurter Allgemeine Zeitung

Кто посмотрит с Нарвы через реку на старый русский город Ивангород, поймет сразу, что трусам здесь не место. На левом берегу, в Нарвской крепости, обосновывались из века в век «западные люди», начиная с немецких орденов, датчан и шведов и заканчивая современными эстонскими пограничниками. В свою очередь на том берегу, в Ивангороде, обосновались русские. Основатель города, Иван Великий, утроил территорию Московского княжества с помощью огня и меча, а 200 лет спустя Петр Первый прогнал шведов окончательно. Немного вверх по реке русские войска уничтожили в 1242 году войска немецкого ордена, когда по приданию, под немецкими рыцарями провалился лёд Чудского озера.

Теперь же Татьяна Терешкова сидит в Нарвской Паю школе и дрожит. Честно говоря, дрожь не совсем настоящая. Людмила опытный педагог с 33 годами стажа и она знает, что немножко драматизма не повредит, если человек хочет, чтобы его услышали. И так она дрожит в какой-то мере педагогично под фон своему посланию: «Учителя, мой друг, учителя в наших русских школах просто боятся.»

Меньшинство – это большинство
Но кто же вселяет им такой страх? Дружелюбные дамы и господа, которые сначала вежливо стучатся, а потом устанавливают настоящий режим ужаса. «Языковая инквизиция» — так называет их Михаил Стальнухин, председатель Нарвского городского собрания, а главный редактор Нарвской газеты Сергей Степанов увеличивает это название до «языкового гестапо».

Тут не помешает обратить внимание на факты. В Эстонии, которая в 1991 году, после 46 лет советской оккупации вновь добилась независимости, проживает русское меньшинство, которое составляет почти 30% от населения. Эстонское государство видит в «русских» преемников оккупантов, которые терроризировали страну под предводительством Сталина. Поэтому в 1991 году они в большинстве не получили автоматически новое гражданство. Только тот, кто сдавал языковой и конституционный экзамены, получал эстонский паспорт; кто не мог или не хотел этого делать оставался без гражданства и без права голоса – или принимал российское гражданство. Недовольство славянскими соседями – это общее настроение в эстонском большинстве, и вот теперь снова, перед воскресными выборами в Рийгикогу, союз премьер-министра Ансипа попытался извлечь выгоду из постоянного страха перед Москвой.

На востоке Эстонии в свою очередь меньшинство – это большинство. В Нарве 94 процента жителей говорят на русском языке. Только 46 процентов приняли эстонское гражданство, 17 процентов без гражданства и права голоса. 36 процентов решили в пользу российского гражданства, что позволяет им покупать на другой стороне реки сигареты и заправлять свои машины контрабандным бензином. Ивангородские заправки установили для этого специально отвесные въезды у колонок, так как под наклоном в бензобак помещается больше бензина. Но так как численность русских в некоторых регионах не вписывается в концепцию «эстонской» Эстонии, Таллинн применяет в последние годы строгую программу по введению эстонского в качестве официального языка. Это обязывает всех чиновников и кроме того представителей таких профессий как: таксисты, продавцы и парикмахеры, под угрозой потери работы учить эстонский язык.

Трудный язык
И так языковая политика дошла до Нарвской Паю школы. Как и в примерно 100 других школах в русскоязычных регионах, учатся этнические эстонцы тут на эстонском, а русские на русском языке. Теперь же новый закон предписывает русским средним школам с будущего школьного года проводить 60 процентов занятий на эстонском языке. И гости, перед которыми Татьяна Терешкова так выразительно дрожит, являются сотрудниками языковой инспекции. У небольшого таллиннского учреждения задание проверять предписанное использование эстонского языка по всей стране.

Эстонский язык сложный. В нём едва ли найдутся сходства с другими европейскими языками (кроме венгерского и финского). В эстонском есть две формы инфинитива, четырнадцать падежей и многочисленные окончания. Недовольство растет, поскольку русские учителя, которые со следующего года должны будут преподавать на эстонском языке, должны повысить уровень языка с B2 на C1 – уровень, который предполагает складное, спонтанное выражение своих мыслей. Тот, кто этого не достигает, должен платить штраф, проходить дорогие курсы и если результат не достигнут, ожидать увольнения.

Ограничить «меры наказания»
И так опытные учителя сидят перед хихикающими учениками и боятся. Языковая инспекция сообщила нашей газете, что в Нарве, где эстонский язык встречается не так часто и по телевизору возможно смотреть только русские передачи, в последний раз не сдали экзамен около 70% учителей. «У граждан больших наций часто проблемы с иностранными языками»,- сказал начальник инспекции Ильмар Томуск коротко.

Татьяна Терешкова ходит по языковым курсам годами и теперь она так запугана, что просит не использовать в газете её настоящее имя. В прошлых годах, как она заверила под красноречивые вздохи, она потратила около 400 евро на языковые курсы, для нарвского масштаба заметная сумма. В то что она когда-нибудь сдаст на С1 она не верит. В то, что она найдёт новое место работы, она тем более не верит.

Amnesty International критиковал языковую инспекцию за их репрессивную политику. Организация призывает власти ограничить «меры наказания». Председатель горсобрания Михаил Стальнухин, у которого в кабинете стоит бюст Петра Великого, захватчика Нарвы, видит выросшею «политику по ассимиляции» на работе. Ильмар Томуск из языковой инспекции представляет деятельность своей службы полезной: У русского населения есть право участвовать в общественной жизни и у правительства есть долг – обучить их официальному языку. На злое выражение «языковое Гестапо» главный языковой инспектор Эстонии дал короткий комментарий: «Народная выдумка!»

Unerwünschte Integrationshilfe aus Tallinn

Von Konrad Schuller, Frankfurter Allgemeine Zeitung

Wer von Narwa über den Fluss schaut, zur alten Russenburg Iwangorod, der erfasst
gleich, dass das hier kein Platz für Angsthasen ist. Am linken Ufer, in der Festung Narwa
eben, hat sich im Laufe der Jahrhunderte immer wieder der «Westen» festgesetzt, von
deutschen Ordensrittern über Dänen und Schweden bis zu den estnischen Grenzbeamten
der Gegenwart. Drüben dagegen, in Iwangorod, hat sich Russland eingegraben. Der
Gründer der Burg, Iwan der Große, hat mit Feuer und Schwert das Territorium des
Moskauer Staates verdreifacht, Peter I. (auch er ein «Großer» unter den Zaren) vertrieb
200 Jahre später endgültig die Schweden. Ein wenig weiter flussaufwärts haben 1242
russische Truppen ein deutsches Ordensheer vernichtet, als der Überlieferung zufolge das
Eis des Peipussees unter den Panzerreitern einbrach.

Jetzt aber sitzt Tatjana Tereschkowa in der Narwaer Paju-Schule und schlottert.
Zugegeben, das Schlottern ist nicht ganz echt. Ludmila ist eine erfahrene Lehrerin mit 33
Dienstjahren, und sie weiß, dass ein wenig Dramatik nicht schadet, wenn man will, dass
jemand zuhört. So schlottert sie also gewissermaßen pädagogisch zur Untermalung ihrer
Botschaft: «Die Lehrer, mein lieber Herr, die Lehrer hier an unseren russischen Schulen,
die haben einfach Angst.»

Die Minderheit ist die Mehrheit
Wer aber jagt ihnen solche Schrecken ein? Freundliche Damen und Herren aus der
Hauptstadt Tallinn (Reval) sind es, die zuerst höflich anklopfen, aber dann offenbar ein
wahres Schreckensregiment aufrichten. Eine «Sprachinquisition» nennt sie Michail
Stalnuchin, der Vorsitzende des Narwaer Stadtrates, und der Chefredakteur der
«Narwskaja Gaseta», Sergej Stepanow, schwingt sich gar zum Bild einer «Sprach-Gestapo»
empor.

Da schadet es nicht, sich die Tatsachen vor Augen zu führen. Estland, das 1991 nach
46 Jahren der sowjetischen Besetzung seine Unabhängigkeit wiedergewonnen hat,
beherbergt eine russische Minderheit, die knapp 30 Prozent der Bevölkerung ausmacht.
Der estnische Staat sieht in den «Russen» die Nachfolger der Besatzer, die unter Stalin das
Land terrorisiert hatten. Sie bekamen deshalb nach 1991 meist nicht automatisch die neue
Staatsbürgerschaft. Nur wer eine Sprach- und Verfassungsprüfung ablegte, erhielt den
estnischen Pass; wer das nicht wollte oder nicht konnte, blieb «Nichtbürger» ohne
Wahlrecht — oder er nahm die russische Staatsbürgerschaft an. Das Unbehagen an den
slawischen Nachbarn ist Konsens in der estnischen Mehrheit, und auch jetzt wieder, vor
der Parlamentswahl am Sonntag, hat die Koalition des Ministerpräsidenten Ansip von der
allgegenwärtigen Angst vor Moskau zu profitieren gesucht.

Im Osten Estlands aber ist die Minderheit die Mehrheit. In Narwa sprechen 94 Prozent
russisch. Nur 46 Prozent haben die estnische Staatsbürgerschaft angenommen, 17 Prozent
sind «Nichtbürger» ohne Wahlrecht. 36 Prozent haben sich für russische Pässe
entschieden, was ihnen erlaubt, unter der grimmigen Festung des Zaren Iwan jenseits des
Flusses, Zigaretten zu kaufen oder ihre Autos samt Scheibenwaschanlage mit
Schmuggelbenzin zu betanken. Iwangoroder Tankwarte haben dafür eigens steile Rampen
an ihre Zapfsäulen gestellt, weil bei Schrägstand mehr Benzin in den Tank passt.
Weil aber die Allgegenwart des Russischen in manchen Gebieten des Landes nur
schlecht in das Konzept eines estnischen Estland passt, hat Tallinn in den letzten Jahren
ein striktes Programm zur Durchsetzung der estnischen Amtssprache entworfen. Es
verpflichtet alle Staatsbeamten und obendrein Berufsgruppen wie Taxifahrer,
Verkäuferinnen und Friseusen, unter Androhung des Jobverlustes Estnisch zu lernen.

Eine schwere Sprache
Und nun also hat die Sprachenpolitik die Narwaer Paju-Schule erreicht. Wie an etwa
100 weiteren Schulen in den russischsprachigen Gebieten werden die ethnischen Esten
hier in Estnisch unterrichtet, die «Russen» dagegen in Russisch. Nun aber schreibt eine
Vorschrift russischen Oberschulen vor, vom kommenden Schuljahr an 60 Prozent des
Unterrichts auf Estnisch zu halten. Und die Besucher, vor denen Tatjana Tereschkowa so
ausdrucksvoll zittert, sind Beamte des «Sprachinspektorats». Die kleine Tallinner Behörde
hat die Aufgabe, den vorschriftsmäßigen Gebrauch des Estnischen im ganzen Land zu
prüfen.

Estnisch ist eine schwere Sprache. Es gibt kaum Ähnlichkeiten zu anderen europäischen
Sprachen (außer dem Ungarischen und dem Finnischen). Es gibt zwei Infinitivformen,
vierzehn Fälle und unzählige Endungen. Den Unmut stiegert, dass die russischen Lehrer,
die vom kommenden Jahr auf Estnisch unterrichten sollen, sich dazu von der Sprachstufe
B2 auf C1 verbessern müssen — ein Niveau, das einen flüssigen spontanen Vortrag
erlauben soll. Wer das nicht schafft, muss Strafe zahlen, einen (teuren) Sprachkurs
belegen und bei ausbleibendem Erfolg mit der Entlassung rechnen.

«Strafmaßnahmen» begrenzen
So sitzen also erfahrene alte Lehrer vor kichernden Schülern und fürchten sich. Das
Sprachinspektorat hat dieser Zeitung mitgeteilt, dass in Narwa, wo das Estnische im Alltag
nicht vorkommt und auch im Fernsehen nur russische Sender gesehen werden, zuletzt
etwa 70 Prozent der Lehrer in den Tests durchgefallen sind. «Angehörige großer Nationen
haben eben oft Probleme mit Fremdsprachen», sagt Amtsschef Ilmar Tomusk knapp.

Tatjana Tereschkowa schlägt sich seit Jahren mit Sprachkursen herum, und jetzt ist sie so
eingeschüchtert, dass sie darum bittet, ihren tatsächlichen Namen in der Zeitung nicht zu
verwenden. In den vergangenen Jahren hat sie, wie sie unter ausdrucksvollem Seufzen
versichert, etwa 400 Euro für Sprachkurse ausgegeben, für Narwaer Verhältnisse eine
stattliche Summe. Dass sie jemals «C1» erreichen wird, glaubt sie nicht. Dass sie eine
neue Arbeitsstelle fände, glaubt sie erst recht nicht.

Amnesty International hat das Sprachinspektorat für seine «repressive» Politik kritisiert.
Der Europarat fordert die Behörde auf, ihre «Strafmaßnahmen» zu begrenzen. Michail
Stalnuchin, der stellvertretende Bürgermeister, der in seinem Amtszimmer eine Büste
Peters des Großen, des Narwa-Eroberers, beherbergt, sieht eine ausgewachsene
«Assimilierungspolitik» am Werk. Ilmar Tomusk von der Spracheninspektion dagegen stellt
die Tätigkeit seines Amtes als wohltätiges Bildungsprogramm dar: Die russische
Bevölkerung habe das Recht, am öffentlichen Leben teilzunehmen — also habe die
Regierung geradezu die Pflicht, ihr die Amtssprache beizubringen. Zum bösen Wort von
der «Sprach-Gestapo» hat Estlands oberster Sprachkontrolleur nur einen kurzen
Kommentar: «Volksdichtung!»

Комментарии