«Сложная экономическая ситуация заставляет и воров уносить необычную добычу: неизвестный вломился в свинарник в деревне Лейе волости Колга-Яани и унес 18 поросят…»
«Берлинскому зоопарку Tierpark подарили поросят китайской Мейшанской породы. В Германии свинья — традиционный символ удачи в наступающем году…»
— Это ты мне свинью подложил, камрад? — вкрадчиво спросил Ансип и крепче прижал телефонную трубку к уху. На другом конце Таллинна Пихл, собираясь с мыслями, с ненавистью засопел в свою трубку.
— Камрад, говоришь? Гусь свинье не товарищ! — ответил он наконец. — И если под своей свиньей ты имеешь в виду задержанных полицией безопасности друзей-реформистов, Цахкна и Сели, то я к этому не имею никакого отношения.
— Верю! — тут же соврал Ансип.
— Верю, что веришь! — не остался в долгу Пихл. И надолго замолчал.
— Ну, ты что, обиделся, что ли? — продолжил разговор Ансип. — Всяко ведь в жизни бывает. Может, еще придется поработать вместе. Бог не выдаст, свинья не съест…
— А то не обидно!? — возмутился Пихл. — Когда на место профессионала — моё место! — берется какой-то штатский шпендрик, который в полицейских делах — как свинья в апельсинах! Лезет, понимаешь, со свиным рылом да в калашный ряд! А я вылетаю из министров на сто шагов впереди собственного визга!
— Тут не так всё просто, — заверил его бывший камрад. — Поверь, я плакал как ребенок, когда тебя из правительства отставлял. Да я в последний раз так в детстве рыдал, в шестом классе, «Трех поросят» читая…
— Верю! — соврал Пихл.
— Верю, что веришь! — не остался в долгу Ансип, подумав при этом: «Правильно в народе говорят: только когда свинья на белку залает, тогда дурак поумнеет…»
«Ты кого дураком назвал, грипп ты свиной?» — подумал в ответ Пихл, снова обидевшись.
— Так чего тебе надо-то? — буркнул он очень неприязненно. — А то я уже жалею, что на твой звонок ответил. Не было печали, так купила баба порося…
— Вот именно — порося… — подтвердил Ансип. — Короче: прихожу сегодня на работу, а у меня в кабинете — маленький такой свин. Розовый, сопливый, визжит, как резаный, и уже четыре раза нагадил. Такое вот сказочное свинство. Ты не в курсе — к чему бы это?
— К удаче, — таинственно ответил Пихл.
— Как это? — не понял Ансип.
— Сегодня с утра этих поросят по Таллинну по восемнадцати адресам разнесли. Тебе и твоим министрам —это тринадцать, президенту, спикеру парламента…
— А еще трех? — уточнил премьер.
— Мне, Падару и Пало… — нехотя ответил Пихл. — Считается, что свинья — символ удачи. А она нам всем сейчас очень нужна! Вот народ и старается…
Ансип не поверил:
— Вот эта мерзкая визгливая вонючая тварь, которая только что опять опорожнилась на проект дополнительного негативного бюджета — символ удачи?!
— Какая удача, такой и символ, — закончил разговор бывший министр внутренних дел.
Он подхватил на руки пробегавшего мимо свиненка — последнего из 18, доставшегося ему — почесал его за ухом. Поросенок закатил глаза и тихонько захрюкал от удовольствия. А Пихл замурлыкал дуэт из «Марицы» Кальмана: «Поедем в Вараздин, где всех свиней я господин…»
Верю! В свинью в кабинете Ансипа — верю! Кто-то ж гадит?
Чё то седни всё как-то «особенно радует». К чему бы?
Особенно радует в новости выражение «… и воров». А кого, инт., еще?