В среду в Рийгикогу состоялось первое чтение Закона об основной школе и гимназии, законопроект 722. По регламенту слово для выступления получают только представители фракций и председатели комиссий, так что я смог только задать два вопроса министру Лукасу. На вопрос, чтобы было понятно, у депутата одна минута, на ответ министру дается столько времени, сколько он захочет.
О самом законе расскажу после его принятия, поскольку в ходе трех чтений что-то может, хотя это маловероятно, и поменяться. Пока скажу только одно: в своем докладе Лукас впервые на моей памяти отметил такую причину перевода русских школ на эстонский язык обучения, как критическая нехватка учителей. Точную формулировку Лукаса желающие могут прочитать здесь (это стенограмма), смысл же в том, что 30 лет никто не занимался этой работой – так откуда учителям-предметникам взяться?
Ну и вопрос-ответ:
- Господин министр, в русскоязычной среде есть мнение, что целью защищаемого сейчас вами перехода является оставить детей с родным языком русским не без аттестата, уж какую-нибудь бумажку им выдадут, а оставить их без знаний. Без базовых знаний, получаемых в основной школе и гимназии, в дальнейшей жизни никак. Расскажите что-нибудь красивое на эту тему. Я прошу прокомментировать утверждение, что вся создаваемая вами система обучения, она в первую очередь для того, чтобы оставить русскую молодежь без будущего, сделать из них люмпенов или работников сферы обслуживания, просторабочих и т.п.
Министр Тынис Лукас (дословный перевод): Эту красивую историю в подтверждение вашего сновидения я представлять не буду, потому что ваше утверждение неверно. Но в качестве иллюстрации я скажу то, что да, в самом начале, когда мы ввели государственно поддерживаемую программу языкового погружения, тоже говорили, что русскоязычные дети оставляются без образования, язык – главное, надо сразу с первого класса начинать эстоноязычную деятельность, вообще нет русскоязычной учебы, это появится со временем, до первых исследований, которые сказали, что на самом деле результаты классов языкового погружения и по предметам лучше, чем у учащихся рядом с ними русскоязычных классов. Нет, это полная ложь. Мы думаем и об углубленном и хорошем образовании. Эстонская система образования международно вполне конкурентоспособна и хороша, и ее плодов должны вкусить все. Так что этот шаг сделан во имя единого приличного школьного образования.
(Поскольку я не всегда мог понять, что хотел сказать министр, то на всякий случай прилагаю его ответ в оригинале.
Haridus- ja teadusminister Tõnis Lukas
Seda ilusat juttu teie unenäo kinnituseks ma esitama ei hakka, sellepärast et teil on vale väide. Aga illustratsiooniks ma ütlen seda, et jah, päris alguses, kui me viisime riigis sisse keelekümbluse programmi riiklikult toetatuna, oli seesama jutt, et venekeelsed lapsed jäetakse ilma hariduseta, keel on peamine, peab kohe esimesest klassist alustama eestikeelset tegevust, ei ole üldse venekeelset õpet, see tuleb pikapeale, kuni esimeste uuringuteni, mis ütlesid, et tegelikult keelekümblusklasside tulemused ka ainetes on paremad kui nende kõrval õppivate teiste, venekeelsete klasside tulemused. Ei, see on täielik vale. Me mõtleme ka süvendatud ja heast haridusest. Eesti haridussüsteem on rahvusvaheliselt täiesti konkurentsivõimeline ja hea ja selle vilju peavad maitsta saama kõik. Nii et see samm on astutud üldise ühtlase korraliku koolihariduse nimel.)
- Господин министр, полагаю, что я и сам знаю ответ на вопрос, который сейчас задам. Но мои друзья очень хотели бы, чтобы ответили вы. Итак, как объясните то, что в те тяжелые времена, когда Эстонской Республикой управляли 40 000 коммунистов, у каждого ребенка было право учиться на своем родном языке и были эстоноязычные детские сады и школы; университеты готовили специалистов и т.п. А теперь, когда мы живем по уши в демократии и во взаимном уважении – теперь такая возможность, учиться на родном, вдруг отбирается у четверти населения?
Министр Тынис Лукас: Да, государственный строй изменился. У нас государственный язык – эстонский. В то время, о котором вы говорите, сохранение эстоноязычного высшего образования и эстоноязычного образования, действительно, (было) довольно большое дело. Это делали коммунисты или нет, но у других тоже была в этом, скажем, своя роль все таки, были нормальные люди. Я не знаю, как вам точно ответить, но было очень много и тех, кто не примкнули к партии и делали свою каждодневную работу и способны были это защищать. Кстати, давление было вовсе не маленьким. И если бы не появилось независимое государство, может, этому давлению в какой-то момент и поддались бы. Так что сейчас у нас эстонский – государственный язык, и у всех есть право учиться на на эстонском языке и этого мы здесь и добиваемся.
(Haridus- ja teadusminister Tõnis Lukas
Jah, riigikord on muutunud. Meil riigikeel on eesti keel. Sellel ajal, millest teie räägite, eestikeelse kõrghariduse ja eestikeelse hariduse säilitamine, tõepoolest, päris suur asi. Seda tegid kommunistid või mitte, aga teistel oli ka seal, ütleme, oma roll ikkagi, oli normaalseid inimesi. Ma ei tea, kuidas teile täpselt vastata, aga oli väga palju ka neid, kes parteiga ei liitunud ja tegid oma igapäevast tööd ja suutsid seda kaitsta. Muide, surve ei olnud sugugi mitte väike. Ja kui iseseisvat riiki poleks tulnud, võib-olla oleks sellele survele mingil hetkel ka järele antud. Nii et praegu on meil eesti riigikeel ja kõigil on õigus õppida eesti keeles ja seda me siin taotlemegi.)
Ваш комментарий будет первым