Лояльные русские политической элите Эстонии не нужны

В один день вместилось три впечатления. Сначала прочитал мнение социолога Райво Ветика, считающего, что погрязшие в скандалах и амбициях своих лидеров эстонские партии придумали «русский вопрос», чтобы отвлечь внимание общественности от своих проблем.

Затем — мнение представителя России при НАТО Дмитрия Рогозина, полагающего, что Эстония должна была бы дать своим русским все права, и в этом случае получила бы полноценных и лояльных по отношению к государству граждан.

И, завершающим аккордом, — сюжет из новостной программы одного эстонского телеканала, где действующими лицами были двое пьяных русских, рассуждающих о политике и экономике. Сопровождалось это пиршество интеграции переводом на эстонский язык и издевательскими комментариями. Хотя каких глупостей может наговорить на микрофон любой выпивший человек — это каждый из нас вполне отчетливо себе представляет. И национальность здесь не при чем.

(Мне, например, один имбецил регулярно шлет электронные письма с руганью и угрозами, затем следует такое: «Hr.Stalnuhhin,palun andke mulle adndeks, et ma olen teid sõimanud, alkohol ehk õlu muudab mind halvaks ja natuke pööraseks inimesks. Ma proovin ennast talitseda (Г-н Стальнухин, пожалуйста простите мне, что я вас ругал, алкоголь или пиво превращает меня в плохого и немного сумасшедшего человека. Я попробую себя обуздать)…» Ну — алкаш, что с него взять? А если снять его пьяные мудрствования и прокрутить на каком-нибудь российском телеканале, представив уродца типичным представителем своей нации?)

Согласен с Ветиком и Рогозиным, но достаточно типичный сюжет ТВ, о котором я упомянул, переводит их вполне разумные мнения в область фантастики. Потому что оба они — сторонние наблюдатели. Они могут следить за аквариумом, в котором мечется рыбка, могут при этом зафиксировать и температуру воды, и ее состав, и состояние водорослей, и качество корма. Одного они не в состоянии — понять, что означает быть этой самой золотой рыбкой.

Стало уже своего рода традицией, что решения, существенно меняющие положение неэстонцев (программа интеграции, курс на эстонизацию гимназии и т.п.), принимаются наобум, без учета реальных обстоятельств.

Что ж, хозяин — барин, и каждый, конечно, имеет право начать копать колодец без предварительной геологоразведки местности, но где гарантия, что в облюбованном месте вообще окажется вода? Или что под пышно цветущими на поверхности васильками не окажется вдруг кладбище радиоактивных отходов?

Вот и поднимается сначала планка языковых требований, а уже потом начинается обсуждение недостаточного финансирования изучения госязыка и острого дефицита преподавателей и учебных пособий, сначала принимается решение о замене документов, а затем решается проблема обмороков в километровых очередях… Стоит же за такого рода явлениями полное отсутствие интереса к своим согражданам.

Еще одной отличительной особенностью работы властных структур с нацменьшинствами является их святая уверенность в том, что ни по одному вопросу, изменяющему положение неэстонцев, советоваться с ними не надо. То есть главное — это принять ту пресловутую программу интеграции, а уж потом мы как-нибудь да заставим полюбить ее тех, на кого направлен ее оптический прицел.

Невольно вспоминается один средневековый утопический роман, в котором идеальность описанного автором общества заключалась, в частности, в том, что приговоренный к смерти гражданин этого государства должен был сам дать согласие на свою казнь. Интересно, как его уговаривали? У нас, во всяком случае, используют методику одного английского короля, который, потребовав от ростовщика денег и не получив их, стал посылать к нему палача, каждый день выдергивавшего у несчастного один зуб. И через неделю, лишившись семи зубов, ростовщик сдался.

Главное же — это устоявшийся общий характер отношения эстонской политэлиты к нацменьшинствам. Констатировать можно следующее: объективной картины проблем нацменьшинств у правительственных структур нет, какой бы то ни было здравый диалог между общинами отсутствует, а меры, принимаемые правительством по отношению к неэстонцам, отличаются таким «глубокомыслием» и волюнтаризмом, что до них далеко было бы даже Хрущову с его кукурузой.

И это уже стало нормой жизни. Я не слышал ни одного заявления ни одного духовного лидера эстонской нации, требующего остановить насаждение ксенофобии или хотя бы ложных стереотипов по отношению к живущим рядом людям. Или их нет, или они не видят в этом проблемы, или им страшно идти против уже сформировавшегося за годы интеграции общественного мнения — которое является продолжением принципиальной установки эстонской политической элиты, не нуждающихся в лояльности русских. Поэтому — спасибо Ветику и Рогозину, но здравые их мысли никому не нужны. Титульная Эстония пока еще не способна понять, что хоть асфальт и жидкий — плавать в нем не получится. Больше всего ей пока нравится смотреть в новостных программах сюжеты, в которых хоть кто-то выглядит более убогим, чем сама эта титульная Эстония.

Комментарии