В жизни всё повторяется.
После смерти Сталина в 1953 году начались пересмотры дел заключенных ГУЛАГа и амнистии. На свободу вышли миллионы неправедно осужденных, а вместе с ними, в огромном количестве, уголовники. По СССР пошла волна преступности, с которой какое-то время было не справиться, поскольку в органах внутренних дел шла «чистка», а новые кадры не имели достаточного опыта. Криминогенную ситуацию удалось исправить еще в 50-е, а 60-е годы стали в этом смысле самыми спокойными. Но уже начинался «застой».
МВД, кадровый состав которого подвергся первым сокращениям еще при Хрущове, всё чаще становилось прибежищем щелоковых и чурбановых, коррупция превращалась в норму жизни. Соответственно, из милиции «уходили» людей, не согласных по свистку сверху прыгать сквозь обруч, подгонять статистику раскрываемости под спускаемые им контрольные цифры. Аналогичные процессы начались в суде и прокуратуре. Следствие и определение вины всё чаще ставились в зависимость от связей и знакомств, т.е. «клановой» принадлежности. Исполнители приспосабливались под пожелания вышестоящего начальства, продиктованные иногда корыстью, а иногда – политическим интересом. Это происходило постепенно, поэтому не очень заметно, на фоне привлечения к охране порядка всё большего числа членов ДНД (добровольной народной дружины), и постоянного ликования по поводу очередных успехов в деле борьбы с преступностью.
Критическая масса накапливалась, и во второй половине 80-х бомба рванула. И не могло быть по-другому при коррумпированном руководстве и откровенном непрофессионализме и приспособленчестве на низовом уровне правоохранительной системы. В результате 90-е годы стали – по меньшей мере, их первая половина – откровенно бандитскими.
А затем, как это ни удивительно, все происходившие в СССР на протяжении примерно тридцати лет процессы стали повторяться в независимой Эстонии.
Суверенной Эстонии досталась от СССР в наследство, в том числе, мощная преступность. Рэкет и стрельба по поводу и без были нашей повседневностью в начале 90-х. А в полиции и прочих правоохранительных органах шла «чистка», избавлялись сначала от кэгэбэшников, потом от людей с «неправильным» мировоззрением (не от всех, разумеется: многих, быстренько приспособившихся, выручала «пятая» графа – «правильная» национальность).
К середине 90-х полиция набралась опыта и в несколько лет задавила организованную преступность. Первые годы 21 века характерны тем, что у людей появилось чувство защищенности, ощущение правового государства. Но нам было суждено повторить путь СССР в этой сфере, поскольку у представителей политической верхушки появилось желание использовать полицию и суд в своих интересах. Так как в это время началось сокращение кадрового состава, совсем как когда-то в Союзе, то очень скоро до исполнителей дошло, что лояльность в их деле гораздо важнее законопослушности. А МВД всё больше денег стало выделять добровольным помощникам, ДНД нашего времени. И только и делает, что устами своего министра хвастает статистикой (да, это, оказывается, можно делать даже при том, что число убийств за год растет на четверть).
МВД, прокуратура и суд начали работать в твердой сцепке с политиками. А убедить их в том, что они делают своё дело верно и патриотически, помогали и помогают СМИ Эстонии. Примеры того, как помогают уходить от наказания или делают его смехотворным для «своих», или как по политзаказу уничтожают деловую репутацию, а порой и все перспективы на будущее «чужих», могу приводить пачками.
В итоге мы пришли к тому, к чему и СССР в конце 80-х: при наличии сопутствующих условий, например, волны иммиграции из стран третьего мира – кто-то ведь должен будет заменить у «станка» массово покидающих страну людей – может начаться очередной неконтролируемый разгул преступности.
Но это может произойти, а может — и нет. А вот повторение т.н. vaikiv ajastu, молчаливой эпохи, уже однажды приключившейся в довоенные годы, когда слова «демократия» и «законность» стали пустым звуком – нам гарантировано. Она уже началась, эта вторая в истории независимой Эстонии молчаливая эпоха.
Статья является авторским переводом речи, с которой автор выступил перед парламентом 9 января 2012 г.
Ваш комментарий будет первым