1. часть | 2. часть | 3. часть | 4. часть
Facebook
На прошлой неделе меня позвали на ЭТВ, поговорить о «проблемах русских Эстонии». Четыре гостя, 55 минут на всех. В таком формате мало что можно договорить со всей ясностью до конца. Поэтому я сделаю это здесь. Расскажу, в чем я вижу эти самые проблемы. Хотя они даже не «русские».
Проблема первая: отсутствие политической субъектности
Мы все, хотим мы того или нет, являемся членами каких-то групп, в которых заинтересованы политики, то есть политические партии. Поясню на примере учителя, работающего пенсионера 64 лет от роду, русского.
Если я учитель, один из примерно 16 400 школьных преподавателей Эстонии, то всем партиям интересно со мной подружиться. Я для них не только объект, требующий увеличения зарплаты и улучшения условий труда, я тот, кто определяет отношение народонаселения ко власть имущим. Мой профсоюз может организовать митинг перед парламентом или забастовку, а для политиков мало что хуже, чем обвинение во враждебности к образованию и науке. Поэтому у меня есть в этом качестве возможность оказывать влияние на политиков. Причем я могу давить на всех – никто не осмелится ущемлять мои права. Наоборот, все партии будут соревноваться за звание «Лучший друг школы и учительства».
Если я пенсионер по старости, один из примерно 330 000, то все партии будут наперегонки меня облизывать, особенно перед выборами. «Индексация пенсии», потом «внеочередная индексация», затем «внеочередное повышение помимо индексации», иногда даже «повышение индексации плюс сто евро каждому на руки сразу» – инициативы всех без исключения партий будут на меня сыпаться уже за год до очередных парламентских выборов, поскольку партиям нужны голоса, а у пенсионера тощий кошелек и перманентные проблемы со здоровьем, но у примерно 300 тысяч есть голос, так нужный любому политику.
То есть как учитель и пенсионер я являюсь и объектом политических манипуляций, и субъектом, имеющим возможность вполне себе результативно влиять и на власть, и на политическую систему в целом (и на партии власти, и на оппозицию).
Если же я русский – то кому я интересен в этом качестве?
Да, нас более 300 тысяч. Да, мы работаем и платим налоги. Но как избиратели мы для политических партий – крайне малая величина, которой можно пренебречь.
Избирателей-эстонцев – более 900 тысяч, голосуют они достаточно активно, где-то на уровне 65%, то есть борьба за места в парламенте в этой среде – это борьба за примерно 600 000 голосов. Но из примерно 100 тысяч избирателей-русских в выборах Рийгикогу примут участие тысяч 40-45. Чувствуете разницу?
Легко понять, почему русские Эстонии, в прочих своих ипостасях, например, в качестве наемных работников или многодетных матерей, защищены наравне с эстонцами, но как только мы попадаем на территорию национального менталитета, то сразу становимся не просто неинтересны власти, нас используют уже в качестве сказочного бабайки.
Мы, оказывается, угроза независимости Эстонии (о чем когда-нибудь поговорим отдельно) и сохранению эстонского языка. А еще у нас какие-то не такие как надо взгляды. И раз мы такие нехорошие, то по отношению к нам необязательны к исполнению статьи Конституции ЭР 3, 9, 11, 12, 13, 17, 19, 37, 40, 41, 44, 45…
В общем, Эстония успешно построила демократию в древне-греческом стиле. Это когда есть в городе-государстве небольшая группа привилегированных граждан, решающих, как всем жить; под ними ходят граждане попроще, единственная, по сути дела, привилегия которых – выбрать власть; и еще есть группа населения, в Древней Греции именовавшаяся рабами.
Подожди, не начинай сразу возмущаться. Лучше скажи: твоим мнением кто-нибудь интересовался перед тем как начать кампанию по лишению твоих детей доступа не к образованию — уж какую-нибудь бумажку им в конце школьного курса да выдадут — а к знаниям? Хотя Конституция утверждает, что при выборе образования для ребенка решающее слово вроде как оставлено за родителями. Скажи, кто способен учиться на языке, которого не знает? А именно это собирается с нашими детьми сделать сегодняшнее правительство.
Скажи: кто-нибудь интересуется твоим мнением перед тем, как заявиться на святые для тебя места и начать их уничтожать? Потому что они ему не нравятся, видите ли. А если мне что-то не нравится – у меня тоже есть такое право? Это был, если что, риторический вопрос.
В высшие государственные органы управления входит около одного процента русских. Не 26% — по фактическому числу русских, и даже не 10%, по гражданству Эстонии. Меньше 1%!
Отбросим политесы: власть считает нас своей собственностью, с которой вольна поступать как угодно. Ну, как древние греки – со своими рабами. Их мнением тоже никто никогда не интересовался.
Можно сказать и так: русские Эстонии лишены политической субъектности. Мы – объект для манипуляций и начисто лишены возможности управлять страной через представляющие прочее народонаселение партии. Но проблема даже не столько в этом, сколько в том, что считать себя рабами мы не согласны. Мы через свою семейную память, через вершины национальной культуры неразрывно связаны со своей историей, в которой было всё, от Чингиз-хана до Наполеона и Гитлера. Мы, где бы мы ни находились, знаем свое место в современном мире. И оно точно не в загородке, где место козам и прочему домашнему скоту.
Мы – не рабы. Не дождетесь.
Наших предков после войны привезли в Эстонию восстанавливать Кренгольм и строить жилье. Наши деды и отцы возвели нарвские электростанции и десятки других предприятий. И пока они это делали – у всех было право выбирать язык обучения для своих детей.
(Меня часто спрашивают: вот был социализм, то есть в нынешнем понимании – тоталитаризм. А сейчас – дикий капитализм, то есть – демократия. Почему при тоталитаризме у человека было право дать своему ребенку образование на родном языке, эстонском или русском, а при демократии это право старательно уничтожается?)
Если же Кая Каллас недовольна тем, как строились взаимоотношения в 70-е и 80-е годы, то пусть предъявляет претензии не тем, кто строил, а тем, кто руководил. Андрусу Ансипу, например. Или Сийму Калласу, своему папе.
Так что… То, что может показаться проблемой русских Эстонии, на самом деле является проблемой самой Эстонии. Кае Каллас этого не понять, а всем прочим постараюсь ниже разъяснить этот тезис.
Ваш комментарий будет первым