1. часть | 2. часть | 3. часть | 4. часть
Facebook
Напомню, что в этой статье я излагаю свое видение основных проблем русских Эстонии. Ключевое слово здесь – «свое». Приступим.
Однажды — я тогда учился в четвертом классе — в нашу школу пришел ветеран Великой Отечественной. Тогда это было обычным делом.
Тот гость был лет на десять моложе меня сегодняшнего, но тогда казался нам древним стариком. Он целый урок рассказывал нам, детям десяти-одиннадцати лет, про войну. Не могу сказать, что он умел общаться со школьниками, скорее всего, человеку дали общественную нагрузку – и в силу своих способностей он ее исполнял.
Но на всю жизнь я запомнил три минуты из тех сорока пяти – этого времени хватило ветерану рассказать, как летом 41-го, на Украине, его батальон, отступая, прошел через село, на околице которого сидел совершенно потерянный солдат. А перед ним пулемет Максима. Солдат показался ему очень старым, лет сорока. И сразу было видно, как он устал.
Ветеран тогда рассказал нам, что его батальон прошел меньше километра, до следующего села, где личному составу довели приказ окопаться и занять оборону. Когда лопатки вошли в землю, со стороны, откуда ждали немцев, послышались выстрелы. Вернее, одна длинная, секунд на двадцать, пулеметная очередь – и на этом всё; несколько часов после этого на дороге, которую оседлал батальон, не было никакого движения.
Комбат отправил трех бойцов для выяснения ситуации, наш ветеран попал в эту команду. И в той, первой деревне они нашли искромсанного штыками пулеметчика, перед ним – пулемет с одной отстрелянной лентой, а на дороге – более ста убитых немцев. И стало ясно, что старый солдат устал отступать. Он закатил свой пулемет в заросли придорожного бурьяна и лопухов, дождался колонны немецкой пехоты – и с тридцати метров открыл огонь. А винтовочные пули на таком расстоянии пробивают насквозь 3-4 человек.
Не знаю, откуда эти детали, может, это видели местные из соседних домов, но ветеран сказал, что тот старый пулеметчик, выпустив 250 пуль, перевернулся на спину и ждал смерти, глядя в небо. Наверное, вспоминал что-нибудь хорошее и, пережевывая травинку, улыбался своим мыслям… А уцелевшие немцы, убив стрелка, отошли.
Мое поколение и многие после нас – мы выросли на таких рассказах и у большинства из нас живет в душе такой неизвестный солдат. Но мы понимаем, что наши деды и прадеды разобрались с врагами – на том всё. Мы не питаем ненависти к потомкам людоедов. Флаг над рейхстагом — был, как и суд над военными преступниками, которым не удалось сбежать в Канаду или Парагвай – на этом ставим точку. К их потомкам нет и не может быть претензий – дети не должны отвечать за грехи родителей.
Но есть Кая Каллас, готовая мстить потомкам героев, одолевших нацизм. А ведь ее папа почти 20 лет провел в КПСС, где прекрасно себя чувствовал, делая коммунистическую карьеру и получая все положенные ему блага. Хотя тогдашние спецслужбы не могли не знать, что его дед был первым начальником полиции ЭР – это не стало препятствием к тому, чтобы Сийм Каллас занимал высокие должности и даже стал народным депутатом Верховного Совета СССР.
Поясняю тем, кто не понял всей прелести ситуации: Кая Каллас говорит об оккупации, будучи воспитанной отцом, который не жалея сил прислуживал «оккупантам», и, войдя в политическую элиту «оккупационных властей», стал одним из наиболее ярких коллаборантов.
Следите за логикой: еще 35 лет назад они говорили то, во что не верили, и делали то, что вроде бы шло вразрез с их взглядами. Заметьте – от лица народа. Потом на ходу переобулись и принялись хаять свои же слова и дела. От лица того же народа.
Ладно, черт с ними. Но лично у меня сразу появляется вопрос: у этих приспособленцев не было никаких убеждений в советское время – почему я должен верить, что они есть у них сегодня? И с народом-то как? Согласитесь, что скользкий как мыло в бане политик и представляемый им народ – суть разные вещи. Тогда вопрос: а эстонцы точно хотят жить в мире с сумасшедшими ценами и в постоянной военной угрозе? Как это выяснить в стране, где между двумя общинами выстроена стена?
На уровне высокой политики такой возможности нет ввиду, как я уже говорил, отсутствия политической субъектности у русских Эстонии. Но этой возможности нет и ниже. Общество Эстонии вместо единства постоянно ищет противоречия, из которых неизбежно родятся конфликты. Может, это повышает безопасность страны? Ага, сейчас… На Украину посмотрите. А ведь она шла тем же путем.
Лет двадцать тому назад мне показали в Белоруссии большую деревню, жители которой с незапамятных времен славились своей склочностью. Жители постоянно писали друг на друга доносы, калечили соседскую скотину и гораздо чаще среднего показателя по империи поджигали дома соседей. Дело дошло до Екатерины Великой, и эта мудрая женщина повелела строить в этой деревне дома стена к стене. При таком раскладе если подпалишь хозяйство неприятного тебе человека – сгоришь сам. У меня до сих пор перед глазами центральная улица этой деревни, где и сейчас дома поставлены впритык. Но что-то мешает эстонцам понять, что благополучие нельзя построить на несчастье соседей. Интересно, что? Спросить бы, выслушать претензии, изложить свою позицию, поискать компромиссы, без которых невозможно никакое сосуществование… Да вот беда – нет платформы, на которой это смогли бы сделать не дрессированные интеграционные мартышки, а нормальные люди. Был когда-то Круглый стол национальных меньшинств при Президенте ЭР, да и тот разогнали при президенте Рюйтеле.
Итак, вторая проблема русских Эстонии — в отсутствии спокойного и доказательного диалога с эстонцами.
И это опять проблема не одних только русских, а всего общества.
Продолжение через неделю
Ваш комментарий будет первым